asato ma saad jamaya
Да это ж одно из лучшего,что я читала в ШХ! И, ура, его выложили таки на всеобщее обозрение.
Читать всем! Далбджей без слэша, вообще не при чем здесь то,что может прийти в голову. Это ж очешуенно просто!!
Читать всем! Далбджей без слэша, вообще не при чем здесь то,что может прийти в голову. Это ж очешуенно просто!!
13.07.2012 в 15:05
Пишет Чёрный Властелин:Фик: Я привык к тебе очень быстро
С разрешения автора выкладываю фикфик, которым очень хочется поделиться, так что я не мог не))) Пост-первоисточник
Название: Я ПРИВЫК К ТЕБЕ ОЧЕНЬ БЫСТРО
Автор: мобиус
Пейринг: Джим│Джон, Шерлок│Лестрейд│Майкрофт
Рейтинг: PG-13 (за НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ)
Жанр: CASE-fic. Майндфакинг на уровне начальной школы.
Размер: чуть больше 23 000 слов.
Отказ: Да ладно. Судите меня полностью.
Саммари: Джим и Джон расследуют дело о загадочной Женщине и нескольких трупах.
Предупреждение: ...НЕ ОБОСНОВАНО НИЧЕГО. Я не знаю, какое действие оказывают жиросжигающие энергетики, если употреблять их вместе с противопростудными препаратами. Это же касается всего остального. ООС (всех, без исключения). НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА. Особый варниг: СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТЬ. Действие происходит после первого сезона. Временами АУ по отношению ко второму. Тавтология. Любви нет. Страсти нет. Никто не умер. Пойти поесть.
Благодарности: ...НАПИСАНО для L1s. Я очень рад, что ты смог осилить это.
Это лучший подарок, на который я только мог рассчитывать. Я получил огромное удовольствие, когда писал это, а ты сделал меня еще счастливее, когда прочитал.
Огромное спасибо nover за поддержку.
и главное - schuhart_red - С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!
читать фикЖенщина страдала от недоедания и холода. Возможно, она закинулась чем-то, но Джон склонялся к мысли, что у нее проблемы с психикой, а не с наркотиками.
Он давно наблюдал за ней. Все, чем бы она ни разбавила кровь, уже отпустило бы ее.
Джон пытался не смотреть на нее, но в плавном течении жизни вокруг она оставалась единственной постоянной вещью.
Проблемы с головой, похоже, были настолько серьезны, что одушевленной она могла считаться только по формальным признакам. Работа кишечника. Легких. Вестибулярного аппарата.
Если бы она обмочилась – а Джон был уверен, что это произошло, - никто бы не заметил. Слишком много дождя в этом городе.
Черномазый парень, похожий на араба или паки, утром оставил ее напротив круглосуточного магазина и с тех пор не появлялся. Полчаса назад к женщине подошел мужчина средних лет. Хорошо одетый, но с галстуком такого беспощадного цвета, что Джон отвернулся.
Вес собственного тела казался Джону невыносимым. Он ни разу не присел за последние восемь часов. Практически не двигался. Тяжелая, беспощадная усталость отупляла, будто боль.
Главное – он знал, что должен делать.
Он не должен делать ничего.
Мужчина-галстук яростно жестикулировал, указывая на свою машину. Парковка запрещена. Но никто не выпишет ему штраф, в этой богом забытой деревне полицейский приедет на место преступления только когда отыщет, кто украл его велосипед.
У женщины большие круглые глаза навыкате и Джон не может отогнать мысль о базедовой болезни.
Он одет в теплую куртку-аляску, на женщине только платье и кеды. Джон впервые начинает чувствовать, что усталость становится смертельной. Необратимой. Если он останется жив, то вряд ли сможет вылечиться.
Ему хочется в туалет.
Ему хочется никотиновый пластырь.
Ему хочется быть в другом месте. Очень, очень далеко отсюда.
Джон в какой-то мере считал себя экспертом по дерьму. Не слишком квалифицированным, но все-таки ему удалось успешно сдать пару лабораторных на эту тему.
И до сего момента Джон справлялся вполне сносно.
Он мирился с абсолютной беспомощностью, мысленно расстреливая окна и прохожих. Выстрелы надежнее просьб о помощи. Лучше привлекают внимание.
Но стрельба звучала только в голове Джона, и никому не было до нее дела.
Мужчина-галстук уже усаживал женщину в машину, когда араб вернулся и начал кричать. Джон увидел, как опустились блокираторы дверей. Машина тронулась с места. Араб остался в одиночестве, но не выглядел растерянным.
О нет, он паниковал.
Он был в ужасе с головы до ног.
Джон закрыл глаза.
Можно было бы развлечься методом Шерлока. Определить по шнуркам запущенность триппера.
Нет. Не сейчас.
Джон не мог себе этого позволить. Его мозг работал в энергосберегающем режиме. Обеспечивал приток кислорода и следил за равновесием, не позволяя думать о том, что ноги онемели тысячелетие назад, а у жажды закончились сигнальные ракеты и слюна.
****************
Мелодия звонка начинает сдирать защитную обмотку с ее нервов.
Саре приходится взять трубку, потому что сброс входящего вызова приносит лишь секунду тишины.
- О, привет, - произносит она. - Джон говорил, ты не звонишь. Никогда. Я прочитала твои смс. ВСЕ твои смс. Подожди.
- Сара.
- Да, вот. Все восемьдесят девять штук. За последние два часа. Прости, что отключала телефон. Хотя нет, что я говорю. Мне не жаль.
Восемьдесят девять абсолютно одинаковых текстовых сообщений.
- Если ты не ответишь мне, я пришлю к тебе наряд полиции. Будешь разговаривать с ними.
- Попробуй.
- Ты права, - спокойно отзывается Шерлок, держа телефон на небольшом расстоянии от уха. – Возможно, придется съездить в пару моргов, если у какого-нибудь неудачника был похожий свитер. Успеешь принять душ.
Сара молчит.
Когда она открывает рот и, наконец, отвечает на все восемьдесят девять сообщений сразу, Шерлок чувствует, как раздражение тает, растворяется в ее словах, которые никак не: «О господи, что случилось?» или «Все нормально, я пустила его на диван».
Шерлок предпочел бы именно последний вариант, но он знает, что это невозможно. Он говорил с Гарри, со Стемфордом, с продавцом молока, с занудной учительницей, с веснушчатой девушкой, у которой была собака. Сара оставалась последней, кто мог бы вернуть вечеру его невыносимую скуку.
Она не сделала этого.
- В восемь утра Джон начал приём, но ему тут же позвонили и попросили выйти на улицу. С тех пор он не появлялся. Я поставила ему прогул. Ваши игры мешают его работе. Я бы уволила его, если бы все это было только его виной. Он просто хороший человек, в конце концов. Он слишком многое тебе позволяет.
- Это все?
- Только основное.
- Хорошо. Теперь по существу. Как он ушел?
- Все его вещи остались в кабинете. Даже ключи.
- Ты знаешь, кто ему звонил?
- Ты серьезно?
- Сара, ты знаешь, кто ему звонил?
- Это был ты. Джон сказал, что ты принес ему… печенье. И еще сказал, что это очень странно. Настолько странно, что хотел взять пистолет.
- Ты знаешь о пистолете?
- О каком? Он шутил.
- Надеюсь, что нет. Хотя это уже не имеет значения.
- Что? Почему?
Шерлок сбросил звонок и оглянулся, чтобы посмотреть на стол.
Телефон Джона. Его кинули в щель почтового ящика в половину девятого этим утром.
Карта памяти пуста. Ни одной смс, ни единого вызова.
На конверте, в котором он был, напечатано: «Джону, лично».
Нужно было открыть конверт именно тогда, когда он пришел. В большинстве случаев Шерлок заботился тем, чтобы Джон так и не узнал, сколько раз вскрываются его письма. И пароль к электронной почте. Так что никаких проблем.
Но сегодня Шерлоку было действительно не до этого. Он весь день смотрел CSI Miami и смеялся.
**************
То, как он натягивает на уши поднятый воротник пиджака, выглядит несколько нелепо. Как только он вылезает из машины, его волосы стремительно намокают.
- Давно ждешь? – спрашивает он.
Оцепенение отпускает Джона мгновенно. Один удар сердца.
- Нет, - хриплым от долгого молчания голосом врёт Джон. – Только что приехал.
- Ненавижу опаздывать, - искренне признается Джим. - Боже, как я ненавижу опаздывать.
Он отпускает свой воротник и осторожно расстегивает куртку на Джоне.
Джим действительно нежен в каждом движении.
Четыре килограмма лиддита не потерпят грубого обращения.
- Как у нас тут дела? – задумчиво бормочет Джим, запуская обе руки Джону под куртку. – Превосходно.
Джим медленно подается вперед, обнимая Джона за спину, тепло от куртки греет его руки, Джон чувствует, как взрывчатка давит на диафрагму, когда Джим прижимается все теснее.
Если это тест, то Джон знает некоторые ответы.
Он разводит руки шире, пытается отвернуться, потому что мокрые волосы Джима касаются его лица.
- Все хорошо, - говорит Джим взрывчатке, но лиддит не слышит, потому что Джим шепчет это Джону на ухо. – Ты все сделал правильно.
Машина Джима, развернувшись на полосе одностороннего движения, убирается восвояси. Джон надеется, что на ее пути встретится асфальтовый каток.
- Прогуляемся, - говорит Джим. – Отличная погода.
Ноги Джона онемели, он спотыкается. Джим подхватывает его и даже странно, откуда в нем столько силы.
Все его дорогие костюмы, несмотря на цену, сидят на нем как-то странно. Будто он постоянно ошибается с размером.
Скорее всего, делает это нарочно. Люди совершенно не защищены от офисных задротов, чьей единственной прокачанной мышцей в итоге оказывается геморрой размером с кулак. Люди беззащитны перед Джимом.
Наверняка многие заблуждались, думая, что Джим никогда не ломал чужих костей. А потом были слишком заняты, чтобы испытывать удивление.
- Не беспокойся, - говорит Джим, помогая Джону идти. – Взрыватель у меня в другом кармане.
Джон возвращается к мыслям о мешковатых костюмах и женщине с больными глазами. У него нет сил даже на то, чтобы бояться за собственную жизнь. Он сосредоточен на носках своих кроссовок.
- Кричи, - вдруг говорит Джим. – Если хочешь.
Он толкает Джона локтем в бок. Джон не нервничает – взрыватель у Джима в другом кармане. В этом успокаивающем знании совсем нет логики, но Джон предусмотрительно переложил закладку в другую книгу.
В этой, блядь, одни психи.
- Джон, - Джим тянет Джона за рукав. – Эй.
Джон смотрит ему прямо в глаза и спрашивает:
- Серьезно?
Джим кивает:
- Решим этот вопрос раз и навсегда. Всем насрать.
И добавляет: «Я должен услышать. То, как ты кричишь».
- Ну, отлично, - Джон останавливается, чтобы набрать воздуху в грудь и Джим немедленно делает то же самое.
- Прости, - Джон осторожно шевелит рукой в направлении Джима. – Ты не мог бы не...
- Конечно, - Джим тут же прекращает копировать действия Джона.
Интерес во взгляде Джима, который Джон ловит на себе. Так не должно быть.
Джон надеется, что всё, на что способен Джим по отношению к нему – банальное убийство. Никаких извращений. Никаких комплексов. Ничего излишне безжалостного, если только не считать таковым сам факт выстрела в голову.
Как только Джиму становится интересно – он ломает свои игрушки. Разбирает их на части. Взрывает несущие стены. Заставляет мертвых танцевать.
О господи, думает Джон. Нет, точнее, он думает: «О, черт».
Ну, хорошо, он думает: «Блядь, о, черт, господи, что я делаю не так».
И кричит во всю глотку.
- Знаешь, - Джим снова берет его под руку, и они идут дальше. – Может, еще раз?
- Я понял, - говорит Джон. Никто не придет на помощь. Никто не обращает на него внимания. У Джима есть злодейская супер-установка по промывке мозгов. Полная деревня зомби. Он едят друг друга по ночам, поэтому днем их не волнуют чужие крики.
- Нет, ну… - Джим вздыхает, как будто действительно огорчен. - Давай договоримся: это будет «Помогите» или «Спасите».
- Хорошо.
- Не хочу тебя задеть.
Джон молчит, погружаясь в теплое вязкое болото смертельной усталости.
- Нет, Джон, серьезно, - настаивает Джим. - «В жопу, нахуй, заебало, когда же это кончится»?
- Я понял, - повторяет Джон.
*******************
- Что ты делаешь? – спрашивает Шерлок.
Лестрейд мог бы вздохнуть, или закрыть лицо ладонью – один из тех бессмысленных жестов, показывающих, как ты раздражен. Как устал. Расстроен. Лестрейд мог бы, но перед ним стоит Шерлок, поэтому Лестрейд просто убирает руку с его плеча.
- Ты хлопал меня по плечу? – уточняет Шерлок.
- Я могу принести одеяло.
Шерлок молча смотрит в ответ.
Лестрейд тоже не открывает рта. Эта пауза, как ритуал. Это пауза Джона.
Джона, который говорит: «Мы очень благодарны, не думайте, что он серьезно считает вас идио… неважно». «Не обращайте внимания... а, так это ваш мусорный бак? Я ручаюсь, он все положит на место». «Я тоже иногда злюсь на него, но, поверьте мне, вы этого не хотите. Опустите пистолет».
После развода Лестрейд пил с Джоном по пятницам в одном и том же баре.
Лестрейд чертовски хочет выпить с Джоном прямо сейчас. Лестрейда задрал бракоразводный процесс. У Джона часто находилась упаковка чистых салфеток, чтобы подтереть немного срани из пятничной жизни Лестрейда.
Лестрейд читает его блог.
Все, находящиеся в этой комнате, читают его блог.
Половина полицейского управления.
Если кто-нибудь пёрнет рядом с камином, то сожжет весь оставшийся кислород.
Шерлок оглядывает присутствующих и внезапно понимает, со сколькими людьми он делит Джона. Это не вызывает в нем никаких чувств, кроме превосходства.
Он энергично хлопает в ладоши:
- Это моя квартира! Выметайтесь все!
Лестрейд чувствует, как его жестко хватают за руку.
- Останься, - приказывает Шерлок.
- Мы найдем его, - говорит Лестрейд.
- Я найду его. Ты нужен мне для того, чтобы у тех, кто это сделал, были большие проблемы.
- Все так и будет, – Лестрейд снова порывается уйти.
Шерлок не отпускает его.
- Я хочу, чтобы у тех, кто не погибнет при задержании, были сломаны ноги.
Лестрейду приходится приложить усилие, чтобы освободиться. Он медленно подходит к двери.
Перед тем, как закрыть ее, он поворачивается к Шерлоку:
- О, я умею это делать.
*******************
Две фразы, которые произносит Джим, когда они с Джоном оказываются в конечной точке своего путешествия: «Раздевайся» и «туалет вон там».
Одноэтажный дом, одна комната, кухня, ванная, изо всех щелей сочится разруха, плесень на отсыревшей краске стен, 20 квадратных метров холодного влажного воздуха.
Отопления нет.
Джон даже не пытается снять куртку.
- Раздевайся, - повторяет Джим.
Этот дом уронили здесь совершенно случайно. Он оставлен посреди больного леса как причина суицида для риелтора. Сюда они приходят умирать.
Даже террористы ИРА не стали бы использовать эту развалину – слишком далеко от остановки автобуса. Железнодорожная станция на другой планете.
Здесь, должно быть, так смертельно скучно, что по воскресеньям на кухне можно заметить Будду. Он крутит ручку настройки радиоприемника и, не выдерживая помех, говорит в сердцах:
- Ну и жопа же тут.
У Джона есть специальный взгляд. Профессиональный хирургический взгляд. Он успокаивает, он напоминает о вашей неполноценности, он обещает, что вам понравится шов, и анестезиолог дежурит за стеной, заправляя радугой аппарат искусственного дыхания.
На Джима уже давно никто так не смотрел. С тех пор, как у него была свинка в пятилетнем возрасте, он ничем не болел. Его не беспокоило состояние зубной эмали. Несварение. Бессонница. Чувство вины. Кашель. Галлюцинации. Нет. Все в порядке.
Когда ему снова пришлось навестить врача, у него с собой был пистолет.
Поэтому сейчас Джим мягко улыбнулся и спросил: «Ну, в чем дело?»
Джон осторожно развел в стороны полы куртки.
- Я же сказал: взрыватель в другом кармане, - Джим пожал плечами.
- Хорошо, - кивнул Джон.
- Другого пиджака, - добавил Джим. – У меня с собой только это.
«Дезерт Игл», девять патронов. Девять огнестрельных ранений Джона. Или восемь и рикошет.
- Это подарок, - пояснил Джим, разглядывая пистолет, будто в первый раз увидел. – Подарил себе на прошлой неделе.
- Понимаю, - Джон осторожно ощупал пояс смертника. Начал расстегивать.
Джим вертел пистолет в руках, время от времени делая вид, что чуть было не уронил его. В эти моменты Джон закрывал глаза и думал о своей сестре.
О том, как она опознает его тело.
- Раздевайся, - напомнил Джим.
На кровати лежала одежда, только что купленная, упакованная в пластик.
Коричневая пижама, трусы, кеды и ветровка. Достаточно, чтобы не умереть от холода. Недостаточно, чтобы согреться.
Джон не чувствует стеснения, раздеваясь перед Джимом.
По мнению Джона, мертвые не волнуются ни о чем, а Джон уверен, что уже мертв. Дыра в его голове отражается в пыльном зеркале напротив.
Туалет, стакан воды, «ногу, Джон» - на щиколотке запечатывается браслет, какие носят заключенные, отбывающие домашний арест; Джим забирает его старую одежду, открывает рот и далеко не сразу произносит:
- Поговори со мной, Джон.
- Холодный январь в этом году.
- Тебе не настолько насрать, Джон.
- Возможно, это все Гольфстрим. Я что-то читал об этом.
- Не надо, Джон.
- Почему ты не убил меня?
- Действительно.
- Почему?
- Ты думаешь, я ничего не понимаю? – Джим медленно поднимает пистолет, дуло упирается в лоб Джона. – Я все понимаю. У меня тоже была собака. Как у НЕГО.
- И что случилось? – спрашивает Джон, внезапно оказавшись во вселенной Джима и глядя на люстру, прибитую к полу.
- С кем?
- С собакой.
- Откуда я знаю? – удивился Джим. – Но несколько дней я готов был сделать что угодно, чтобы мне её вернули.
Джон больше не задает себе вопросов о том, почему у Джима в голове нет света. Проводка вроде нормальная, но все лампы вкручены не там.
- Наверное, - говорит Джон, - потом ты подумал, что знаешь, кто украл твою собаку.
- Ах, ну да, ты же знаешь про Пауэрса.
- Шерлок может сделать то же самое.
- Да, если ОН недоумок из средней школы.
- Он гораздо быстрее поймет, чего ты хочешь от него.
- Точно, - Джим делает движение в сторону Джона, будто ковбой из вестерна стреляет по мишеням с обеих рук. «Уф, черт, чуть не спустил курок».
- До завтра, - говорит Джон.
- Подожди, - зовет Джим. - Вон там, видишь? - (он указывает на фургон, припаркованный недалеко от дома). – У черного входа еще один. Система отслеживания сигнала, привет, познакомься с ногой Джона. Снайпер вон там, - (Джим тычет пальцем в сторону окна). – Помаши ему рукой.
Джон машет рукой в сторону окна.
- Не торчи в туалете слишком долго. Не пытайся снять браслет. Не пытайся убежать. Мне кажется, ОН просто, - Джим покрутил пистолетом надо головой, - по-настоящему взбесится. Ну, если мне придется тебя убить. Действительно убить. Ты знаешь ЕГО. За пару часов закроет четверть моих банковских счетов. Я расстроюсь, буду плохо спать, засру переводы Лонгфелло на сайте любителей Данте.
- Взорвешь Букингемский Дворец.
- Я практически готов жить там.
- Тебе там не понравится, - говорит Джон, ложась на кровать и отворачиваясь к стене.
- Знаешь, - тихо отвечает Джим, наклоняясь к самому уху Джона, - потом у меня больше не было животных. Это так раздражает, когда у тебя отнимают то, что действительно твое. Так раздражает.
************************
Лестрейд бегом поднимается по лестнице, не стучится, рывком открывает дверь.
Шерлок не совсем понимает, почему, но Лестрейд жжет со вчерашнего дня.
Жжет, как напалм в сухом лесу.
- Три видеокамеры, - говорит Лестрейд, не делая попыток зайти в квартиру, он на пороге, держится за дверь, в свободной руке щелкает зажигалка. И Шерлок внезапно произносит:
- Сигареты под черепом.
- Три камеры. Что? Номер. Показания с трех камер у больницы, где работал Джон. У нас есть номер машины, на которой его увезли. – Лестрейд не ложился спать, но выглядит бодрым. Только щетина резче обозначает линию подбородка. – Ее нашли.
- Она взорвана, - говорит Шерлок.
- Возможно. Превышение скорости пять часов назад, данные с регистратора пришли только сейчас, - Лестрейд закуривает и уже с лестницы доносится его:
«Шерлок, я не собираюсь тебя ждать».
*********************
Джон выпивает воды из-под крана. Смотрит в окно. Этим утром опять нет солнца и холодно, как на дрейфующей льдине.
Джон машет снайперу. Снайпер машет в ответ. Джон так сильно хромает, что снайпер курит и пьет чай из термоса, отложив винтовку.
В шкафчиках на кухне огромные запасы растворимого кофе, но ни единой крошки хлеба. Съестного нет вообще. Здешние мыши никогда не спят, ночи напролет организуя ddos-атаки на сайты пентагона.
- Блядь, - говорит Джим вместо приветствия. Он говорит так потому, что в тридцати метрах от дома, прямо посреди проселочной дороги лежит труп.
Джон предлагает Джиму чашку кофе, и они стоят вдвоем над телом, чья голова пробита в двух местах, над их кружками вьется пар, на ноге Джона – браслет заключенного, у Джима в правой руке «Дезерт Игл».
- Почему он здесь? – спрашивает Джон. Он мог бы промолчать, но слишком хорошо воспитан, а «доброе утро» застревает где-то в глотке и опускается в желудок, как ком проглоченной рвоты.
Джим пьет кофе, будто воду.
Он не высказывается по поводу того, насколько этот кофе паршив или горек. Ему насрать. Он не может отказать Джону, потому что Джон полностью в его власти, и призрак собаки из детства временами конкретно ебет Джиму мозги. Он ничего не может с этим сделать. Он отдал распоряжение пристрелить своего психотерапевта, и теперь никто не в силах помочь Джиму с этой травмирующей зоофилической хернёй.
- О, нет, - отвечает Джим, облизывая нижнюю губу. – Это не я. Интересно.
Поскольку Джон решает, что для вежливой утренней беседы этого достаточно, Джим заглядывает ему в лицо и приказывает: «Продолжай». Ветер застревает в верхушках деревьев голого леса, их ветви душит кашель. Пахнет вчерашним дождем. Лед на дороге остужает ноги сквозь подошвы обуви.
И Джон продолжает, ведь образцовые заложники иногда выживают.
Кружка в его ладонях все такая же горячая.
- Если это не ты, - предполагает, но не верит Джон. - Значит, это тебе.
- Проверил бухгалтерию за последние полгода. Нет, Джонни, его я там не нашел.
- Ты знаешь, кто это?
- Понятия не имею. Мой бухгалтер любит хранить фотографии. Кусков этого лица на них нет.
- Никто не верит бухгалтерам.
- Своему я верю.
- И кто же это?
- Я.
Джон выказывает последнюю версию:
- Случайность?
- Я верю в случайности. Они происходят. Мой бизнес держится на них. На них и на мне. Ты не отлучался ночью?
- Спроси у ребят в фургоне.
- Я их всех уволил, - отвечает Джим. – Никто ничего не видел.
- Значит, я мог сбежать? – спрашивает Джон.
- Значит, это мог бы быть ты. В смысле проломленной головы, Джонни. Я тебя ни в чем не обвиняю, - Джим указывает кружкой на тело и еще раз называет тех, кто в фургоне, бесполезными говноедами, но это не важно, он пошлет открытки их семьям.
- Его убили не здесь, - говорит Джон, чтобы отвлечь Джима.
Джону скучно слушать его проклятья. Он расстроен тем, что ночью не совершил попыток побега. Он считает себя старой развалиной, слишком осторожным, слишком рассчитывающим на разум, ему кажется, что он не способен на поступки, если от этого зависит только его жизнь. Ничья другая.
Поэтому он отвлекает Джима, но больше все-таки себя, когда указывает на то, что вокруг тела совсем нет крови. Что довольно странно, ведь у мертвеца практически нет лба.
- Эй, - Джим кричит ребятам в фургонах. – Уберите это. Пошлите это по почте в Скотланд-Ярд.
Джон смотрит на грудь убитого так долго, что остатки его кофе остывают. Джим спрашивает:
- Что?
- Вольво S80, - отвечает Джон. Этот галстук ужасной расцветки режет ему глаза, совсем как вчера. - Темно-синяя или черная, возможно, передний привод.
Джон вспоминает, как машина отъезжала от магазина. Определенно, передний привод.
- И что с ней? – спрашивает Джим.
- Она, наверное, где-то неподалеку.
Джим кричит:
- Ищите машину.
Потом Джим кладет руку на плечо Джона и шепчет:
- А теперь: что насчет грязи под его ногтями?
Джон поворачивает голову, рот Джима в сантиметре от его щеки. Они почти одного роста. Джим любит совершать акт вандализма над чужим личным пространством.
Он изнасилует метры вашей личной пустоты.
- Тут все просто, - убежденно отвечает Джон. – Две собаки, онанизм, роликовые коньки.
Джим смеется.
***************************
Вонь такая, что Донован щурится. Она говорит, что видела и не такое.
К черту, она врет. Она работает в полиции уже более пяти лет, и никогда ничего подобного не видела, но держится молодцом. В наши дни никто не взрывает машины. Гринмейл гораздо более увлекательное занятие.
- Откуда ты… - начинает Лестрейд, но тут же замолкает.
- Знал о том, что она взорвана? – Шерлок усмехается. – Это лучший спо…
- Заткнись, - Лестрейд сказал это очень странным тоном.
«О, господи, нет» - вот что он сказал.
- Шерлок, - зовет Лестрейд и Шерлок смотрит прямо в его глаза, потому что знает, что ему сейчас скажут. – Иди домой.
- Нет.
- Ты не понял, - Лестрейд подходит к нему вплотную. Берет за локоть, отворачивает от машины.
- Ты идиот, - отвечает Шерлок. – Это невозможно.
И, чтобы быть уверенным, что его поняли верно, повторяет:
- Это не Джон. Это невозможно.
Запах горелого мяса. Его нет.
У машины был полный бензобак и несколько канистр с бензином в багажнике. Все, чем тут воняет, не имеет никакого отношения к человеческому телу.
Обугленная кисть руки, лежащая в трех метрах от остатков машины, пахнет только жженой резиной.
Часть свитера можно разглядеть. Ряды крупной вязки оплавлены между правым легким и искрошенными ребрами. Спасены от полного выгорания в раскрытой грудной полости.
Один кроссовок почти цел, даже странно.
У Джона было три свитера. Несколько рубашек. Одна пара кроссовок. Все его штаны были одинакового цвета, поэтому, даже если Джон коллекционировал брюки, все были уверены, что носит он одни и те же.
Джон не любил ходить по магазинам.
Даже Андерсон узнаёт свитер на трупе. Слишком идиотский, чтобы можно было не запомнить его с первого взгляда.
- Вы что, серьезно? – восхищенно спрашивает Шерлок. Лестрейд жестко тянет его за собой, к машинам скорой помощи.
- Но ты, - Шерлок больно толкает Лестрейда кулаком в бок, - ты ведь понимаешь? Я знаю, чего ОН хочет. Я принял ЕГО условия. ЕГО единственное условие. Джон в безопасности. ОН думает, что я сорвусь с цепи, если спровоцировать меня. И я тебе скажу: ОН никогда еще не был так абсолютно прав.
Лестрейд наклоняется к Шерлоку, сам накидывает оранжевый плед на его плечи. Лестрейд не хочет, чтобы кто-то из медработников добрался до Шерлока сейчас.
Потому что:
- Ты сам себя слышал? – говорит Лестрейд. Шерлок дышит исходящим от него запахом горелого пластика и сигарет. – Первое, что я сделаю, это пришлю тебе результаты экспертизы, но заткнись ради бога, если не хочешь просидеть всю ночь в больнице с психиатром. А я знаю, что ты не хочешь.
- Спасибо.
- Что? – переспрашивает Лестрейд.
- Доставай все свои лопаты, инспектор, потому что это говно придется разгребать тебе. За мной следят, как за здоровьем королевы. О, не оглядывайся, думаю, ты не заметишь, даже если я ткну тебя носом в оптический прицел. Я ничем не могу тебе помочь. Это ты будешь помогать мне, – быстро говорит Шерлок, но ему не удается убедить Лестрейда в том, что тот ослышался.
«Спасибо», надо же. Ну, привет, Джон.
- Мне разобраться с твоими «оптическими прицелами»? – спрашивает Лестрейд, прежде чем вернуться к взорванной машине.
- Нет. Еще нет.
- Когда?
- Никогда. ОН не должен нервничать. До тех пор, пока я не верну Джона или Джон не выберется сам.
- Это возможно?
- Да. Это возможно. Это же Джон.
********************
Джона будят три вещи.
Мерцающий свет. Онемевшая нога. Бормотание Джима.
Джим сидит на краю кровати, прямо на ноге Джона, и играет в Space Invaders на восьмибитной игровой приставке, подключенной к огромному плазменному телевизору. Джон не проснулся, когда его устанавливали. Остатки упаковки свалены в углу.
Снотворное может быть в воде или, вероятнее всего, в кофе. Довольно иронично.
Протерев лицо ладонями, Джон садится рядом с Джимом, поднимает с пола второй джойстик.
Джим выбирает «2 игрока» в меню.
- Что ты здесь делаешь? - спрашивает Джон и его голос опять хриплый, звук царапает горло, скорее всего, это простуда.
- Знаешь, что самое невыносимое, когда ты отличный организатор? – жалуется Джим. Поскольку Джон молчит, Джим сам отвечает на вопрос: - Колесо крутится и с другими белками. Расскажи мне еще раз про ногти и онанизм.
- Женщина, - говорит Джон. – Этот парень уехал от магазина с женщиной. Я видел их обоих, когда… когда ждал тебя. Ты нашел его машину?
- Приехал на ней к полицейскому участку. Оставил багажник открытым. Думаю, кто-нибудь уже обратил внимание на вонь.
- Конечно, – говорит Джон.
- Если захочешь есть, то Педигри на кухне. С говядиной подойдет?
- Спасибо, - бесстрастно благодарит Джон.
- Утром мы с тобой сходим в гости. Поедим мороженого. Покормим уток. Найдем ту женщину.
Джон не спрашивает, почему. Он помнит, что ему следует говорить как можно меньше. Он не должен вызывать у Джима никаких эмоций.
- Про НЕГО, - требует Джим. – Спроси меня про НЕГО.
- Как он?
- Все хорошо. Очень хорошо. Лучше, чем я думал. Намек ОН понял. Удивительно. Блядь, так скучно. Ты знаешь, я люблю, когда ОН прыгает вокруг меня на одной ноге. Но бизнес есть бизнес. Иногда приходится делать что-то очень скучное. Запирать ЕГО на ключ и играть с ЕГО друзьями.
Эта ночь могла бы стать моей последней, думает Джон. Но нет. Ведь завтра мы с Джимом идем в гости.
- Почему ОН терпит тебя? - внезапно спрашивает Джим голосом, в котором нет ни капли интереса. Вопрос звучит как констатация сомнительного факта. – Почему ты все еще живешь там?
- Я плачу за газ.
- Скажи мне. Я никому не расскажу.
- Это я его терплю.
- Тебя опять убили.
- В PSP у меня получается лучше.
- ОН любит тебя. Сегодня ОН плакал, глядя на твою фотографию.
Джон усмехнулся. «У него нет ни одной».
Джим пожал плечами:
- Ладно, я соврал. Я часто это делаю. Мои родители умерли, когда мне было пять. Мама позавтракала амфетаминами, а потом села за руль и папина голова оказалась в лобовом стекле. Спасатели приехали через пятнадцать минут, а кровь все хреначила, как фонтан. Триплекс стекло, но все равно и здесь папа отличился. В таких случаях подают в суд на производителей ремней безопасности. И еще моя собака. Пропала за пару дней до этого. Всё как-то сразу навалилось. Ты слышишь? Моим новым родителям сказали, что у меня синдром нарушения привязанности. И тогда моя новая мама закинулась тайленолом. Наверное, болели зубы. Хренова куча таблеток. В тот день она везла нового папу на вечер встречи выпускников. Они вхуячились прямо в школьные ворота. Мне кажется, она не очень хотела умирать. У нее был разорван пищевод, столько таблеток она сожрала.
Джойстик выскользнул из рук и ударился об пол. Джим смотрел на Джона, который спал, привалившись плечом к спинке кровати.
- Ладно, я опять соврал. – Джим достал пистолет и передернул затвор. – Или нет.
********************
В телевизоре три пулевых отверстия. Передает одни помехи, но все еще работает.
Джон медленно поднимается с кровати. Его зубы стучат от холода. Он готовит себе кофе, ему плевать, сколько таблеток секонала раскрошено в банку. Джон хотел бы умереть во сне, поэтому кладет в чашку три полные ложки.
Собачий корм не имеет вкуса, он даже не соленый.
Джим ждет его на улице. Он так бодр, что мог бы сниматься в рекламе средства, не позволяющего вам спать.
Джон догоняет его спустя пару минут.
Они идут в ногу, хотя Джон прихрамывает или иногда останавливается, чтобы чихнуть. Сегодня днем его будет мучить насморк. Джим протягивает ему клетчатый платок от МакКуина.
Он измят и испачкан в чем-то буром, Джон старается не думать о засохшей крови, но пятна на пальцах Джима буквально кричат о том, что кто-то умер этой ночью.
Через четверть часа их нагоняет черный минивэн. Из него выходят двое и приближаются к Джону. Джим разговаривает по телефону.
Джон снимает ветровку и разводит руки в стороны. Не говоря ни слова, глядя прямо перед собой.
Водитель минивэна держит его на прицеле, пока пояс смертника оборачивается вокруг тела Джона. Это немного согревает.
- Ты же всё понимаешь, - выразительно шепчет Джим и Джон кивает. У него нет никаких возражений. Он идеальный заложник. Таких у Джима еще не было.
Джон надевает ветровку и машина дает задний ход.
- Спроси, куда мы идем, - приказывает Джим, не отрываясь от телефонного разговора.
- Куда мы идем? – спрашивает Джон и сморкается в платок от МакКуина.
- В полицию, - словно большим секретом, делится Джим и возвращается к телефонному разговору: «Конечно, билинг не сработает. О нет, он все еще жив. Мы идем в гости. Джон, скажи Шерлоку «Привет». Громче. Отлично. Что я хочу? Я уже говорил тебе. С тех пор ничего не изменилось. Я все еще хочу, чтобы ты не делал ничего, Шерлок. Совершенно ничего».
- Я бы послал ЕМУ твою фотографию, - говорит Джим, убирая телефон во внутренний карман пиджака, - но у меня паранойя. Ты знаешь.
Джим убежден, что Шерлок сможет найти их по кусту смородины, оказавшемуся на заднем плане фотографии.
Джон чуть улыбается.
Джон думает о том, какие противотанковые ракеты ему нравятся больше – американские или французские. Он думает о том, почему у японских винтовок нарезка справа налево, а у русских – наоборот. Он думает о том, какой тип женщин его привлекает.
В полицейском участке их как будто ждали. Молодая женщина ведет их по коридору, достаточно медленно для того, чтобы Джим успел рассказать анекдот до конца.
Джону показывают, куда нужно сесть, напротив сразу же устраивается парень с планшетом в руках.
- Ну? – подбадривает парень. Его профессиональная улыбка выглядит ободряющей.
- Что вам нужно? – спрашивает Джон, и молодой человек переводит взгляд на Джима.
Джим крутит пальцем у виска и произносит одними губами «Я же вам говорил».
- Джон, ты помогаешь в расследовании, - уже вслух. Голос Джима такой мягкий. – Им нужен фоторобот женщины, которую ты видел.
- Простите, - Джон кивает. – Конечно.
Кабинет заполняется людьми. Заходят два сержанта с пластиковыми стаканчиками в руках. Девушка-практикантка заправляет принтеры бумагой.
- ВСЕМ ПОКИНУТЬ ПОМЕЩЕНИЕ, - кричит Джон. Молнию на ветровке заело, он дергает ее с таким ожесточением, что еще немного – и она порвется. – У меня бомба. Арестуйте этого человека. Это Джим Мориарти. Свяжитесь с детективом-инспектором Грегори Лестрейдом в Службе столичной полиции Лондона.
Все молча смотрят на него. Девушка с бумагой для принтера делает шаг ему навстречу.
- Убирайтесь отсюда, немедленно, позвоните в ССП, на мне четыре килограмма ебаной взрывчатки, - кричит Джон.
Девушка приближается и кладет руки ему на плечи. Диплом психологического университета освещает затылок ее головы, как нимб. Вместо крыльев – ни одной пропущенной лекции.
Джим присаживается рядом, прямо на стол, покачивает ногой и смотрит на Джона с самой нежной из своих улыбок.
- Все будет хорошо, - обещает девушка.
- Не будет, - говорит Джон, и молния наконец-то поддается.
Собачка медленно ползет вниз.
- Не будет, - говорит Джон.
Джим уже стоит рядом, отталкивая ангела психологии обратно в круг апостолов, заправленных свежей бумагой.
- О Боже, Джон, - говорит Джим, обнимая Джона, прижимая его голову к своему плечу. – Я их всех перестреляю нахуй.
Его голос все такой же мягкий, ласкающий, как осторожный поцелуй. «Я засуну ей в пизду шашку динамита и заставлю тебя поджечь фитиль».
- Джон, война закончилась, - все слышат именно это.
В уши Джона вместе с дыханием Джима ввинчивается: «Я взорву это сучье здание, облив тебя бензином. И детектив-инспектор будет следующим. Никаких имен вслух, Джонни».
«О, господи, прости, Грег», - думает Джон, закрывая глаза
- Посмотри на них, - очень громко говорит Джим, его пальцы давят на затылок Джона все сильнее. – Подумай о детях.
- У меня двое, - отвечает сержант. И отхлебывает чай из стаканчика.
- Простите, - Джон разводит руками. Джим застегивает молнию на его ветровке. – Бывает.
Ладони Джима на щеках Джона. Никто не замечает засохшей крови под ногтями Джима.
- Простите, - еще раз извиняется Джон, - я сегодня забыл принять таблетки.
И глядя прямо в глаза Джима, тихо добавляет:
- Я виноват.
- О да, - шепчет Джим.
- Только я. Больше никто.
- Все как ты скажешь, Джонни.
*******************
Лестрейд сидит в кресле Джона. Шерлок не смотрит на него.
- Размер ноги точно не его, - наконец говорит Лестрейд. Это самая несмешная шутка из всех, что он когда-либо произносил. Результаты экспертизы все еще не готовы. По двум почти целым зубам не сверить стоматологическую карту.
- Ты пьешь? – внезапно спрашивает Шерлок.
- Я думал, что ты – нет, - отвечает Лестрейд.
- Я не это спрашивал.
- Ты знаешь.
- По пятницам. Один раз Джону пришлось везти тебя домой.
- Два раза.
- Выпьем, - Шерлок указывает на холодильник.
Лестрейд не двигается с места. И не потому, что в морозильной камере ступни мистера Тинкера.
- Это не выход, - отрезает Лестрейд.
- Я собирался споить тебя и украсть твое удостоверение.
- Я знаю, - отвечает Лестрейд. – Это не выход.
Шерлок наконец смотрит на него. Тени под глазами все чернее. Щетина – жестче.
У обоих.
Лестрейд достает документы из кармана пальто и протягивает Шерлоку:
- Что тебе нужно? Я покажу тебе, как угнать полицейскую машину.
*********************
В одной руке Джон держит фоторобот молодой женщины, в другой – стаканчик с кофе, которым его угостили в полиции. На коленях – коробка с печеньем. Подарок от практикантки.
Он сидит на скамейке, рядом с магазином, напротив которого вчера прошли самые долгие восемь часов его жизни.
Самые пустые.
- Как мы найдем ее? – спрашивает Джон. Почему мы вообще должны ее искать. Почему «мы». Откуда взялось это «мы» во рту Джона.
- Я уже нашел, - отвечает Джим, глядя на печенье. – Расскажи мне, как.
- Пристрели меня, - предлагает Джон. – Так будет быстрее.
- Не говори мне, что ты никогда не пытался попробовать. Никогда не представлял себе, что же происходит в ЕГО голове. Покажи мне, как ОН это делает.
- Мужчина за рулем, - начинает Джон. – Ему за тридцать.
Джим отнимает у Джона коробку с печеньем, читает название и выбрасывает ее в мусорную урну.
- Тридцать два.
- Скорее всего, женат.
- Джонни, чем ОН включает твою голову? Что мне сказать тебе?
- У тебя пистолет, - напоминает Джон. – Можешь вообще ничего не говорить.
- Я знал, что ты попытаешься взорвать себя. Понял по твоему лицу. Когда ты спал.
- Ты смотрел на мое лицо, когда я спал, - без капли вопросительной интонации повторяет Джон.
Джим пожимает плечами. «Это твои проблемы».
- Он сказал кому-то, куда отвозил Женщину, - вдруг говорит Джон. – Вечером, он сказал кому-то.
- Другу.
- Или члену семьи. Возможно, он переспал с ней, затем отвез ее домой, но после этого у него должно было оставаться достаточно времени, чтобы обсудить всё с кем-то, кто сейчас проходит по делу как свидетель. Время смерти?
- Четыре утра, может быть, полпятого. Ничего предосудительного. Джентльмен отвез даму домой и отдал свое пальто. Дальше.
- В полиции тебе дали прочитать показания этого свидетеля, – Джон перебивает сам себя: - как тебе это удается?
Джим поднимается со скамейки.
- Я очаровательный.
И вдруг Джим замирает.
Джон представляет себе, как Джим разворачивается и спускает курок.
Последнее время Джон как будто несколько зациклен на пистолете Джима. К черту, пистолет Джима занимает всё его воображение, кроме тех моментов, когда Джон вспоминает удельный вес давления танка на грунт.
Джим не двигается, он потрясен до глубины души. Он бы так сказал. Это прозвучало бы достаточно масштабно для Джима.
- О, - произносит Джим, обернувшись на Джона. – Ты тоже.
- Вот теперь, - спокойно говорит Джон, доставая печенье из мусорной урны и отряхивая коробку от налипших на нее окурков, - вот теперь я нервничаю.
- Так вот в чем дело, - продолжает Джим. – Я пристрелил телевизор, хотя целился в тебя. Как ты это делаешь?
- Немного машинного масла, сухой стаут и скрепки.
По дороге к дому Женщины Джон отвлекается от мыслей о предстоящей смерти, но только с тем, чтобы пожелать скорейшего ее наступления. Более отвратного плейлиста, чем у Джима Мориарти, ему встречать не приходилось. Динамики телефона надрываются так, что можно представить себе, как вот-вот из них начнет валить дым.
Господи, там была песня Билли Пайпер. Две. Джон не знал, что у Пайпер есть больше, чем одна песня.
- Джастин Бибер, - мрачно говорит Джон.
- Конечно, - пожимая плечами на ходу, отвечает Джим. – Это айфон двенадцатилетней девочки. Я просто не разобрался с настройками. Поэтому ее ненависть течет в меня через маленькие розовые наушники. Я, кажется, потерял их где-то.
- Шерлоку будет интересно.
- ЕМУ интересно все, что касается меня. Я бы хотел, чтобы ты рассказал ЕМУ все.
- Выключи, я обещаю написать название твоего любимого цвета на себе, прежде чем ты меня пристрелишь.
- У меня нет любимого цвета, Джон, - Джим делает музыку еще громче. – Я не трачу время на такую херню. Я одинаково обожаю их все.
*****************
- Что? – спросил человек за высокими коваными воротами.
Джим выключил музыку и повторил:
- Мы хотели бы поговорить с владельцами дома.
Человек в рабочей робе еще раз оглядел двоих гостей с головы до ног.
Ветровка Джона топорщилась на груди из-за четырех килограмм взрывчатки, на ногах – мятые коричневые штаны от пижамы. Он доедал печенье прямо из рваной влажной коробки.
Джим жевал жвачку. Из кармана очень дорого пиджака торчала рукоятка «Дезерт Игл». Телефон, до того как отключиться, душераздирающе ныл про первую любовь.
На кепке Джима было написано «спасите китов».
- Идите на хуй, - сказал человек в робе. – Я вызову полицию.
Джим посмотрел на Джона взглядом «это все из-за тебя».
- Я частный детектив. – Джим просунул удостоверение между прутьев решетки.
- Кто вас нанял?
- Полиция.
- Полиция?
- Им бывает в падлу ходить по второму разу, если с первого они что-то не догнали. И они присылают нас. Еще вопросы?
- Проходите, - человек в рабочей робе набрал код электронного замка. У него никогда не было проблем с законом. Он не верил Джиму, но не мог не думать о том, что все сказанное им вполне может оказаться правдой. – Если что-то спиздите – пеняйте на себя.
Дом был просто огромен. Три этажа, два флигеля, гараж для нескольких машин, подсобные помещения. Сразу за жилыми постройками начинались бесчисленные акры обработанной земли, принадлежавшие владельцам дома. Вдалеке виднелись рабочие, одетые так же, как человек, открывший ворота.
Джим давил на звонок секунд сорок, прежде чем дверь открыла женщина с ярко накрашенными губами.
- Спрашивайте, что хотите, но внутрь я вас не пущу, - сказала она вместо приветствия.
- Вам знаком этот человек? - спросил Джон и показал фоторобот.
****************************
- Занято, - зло пробормотала Донован, давя на все кнопки телефона сразу. – Осточертело.
- С кем он разговаривает? – спросил Андерсон.
- С фриком, конечно же.
- Я думал, фрик предпочитает смс.
- Пытаюсь прозвониться уже третий час, и ничерта не получается.
- Это не может подождать? – Андерсон выглядит как человек, убежденный, что быстрый перепихон в общественном туалете успокоит любую женщину, и именно это он предлагал Донован в качестве замены телефонным звонкам. Прямо сейчас.
- Нет, блядь, - угрожающе тихо произнесла Донован. – Это не может ждать, потому что инспектор разъезжает по всему городу на угнанной машине, а до этого потрошил коронера, как тот чертов труп, и теперь, наверное, фрик хочет, чтобы Лестрейд привез ему образцы обивки стула из-под задницы Дэвида Кэмерона!
Андерсон отодвигается от Донован.
- Будешь кофе? – предлагает он.
***************************
Джон смотрел на свое отражение в зеркале и орал.
- Больно? – спросил Джим.
- ИДИ В ЖОПУ, - сорвался Джон.
Джон выдохнул, сосредоточился на своем отражении, уперся пальцами по бокам своего носа и еще раз попытался вправить перелом.
Очнувшись, сквозь слезы мутной боли и головокружение он разглядел склонившееся над ним лицо Джима.
- Больно? – еще раз спросил Джим со странным выражением лица. Он чуть улыбался.
- Дай мне пепельницу, - попросил Джон, не поднимаясь с земли. – Я покажу тебе.
Джим помог Джону сесть, и это выглядело как иллюстрация в энциклопедии под статьей «Стокгольмский синдром работает в обе стороны».
- По-моему, ты вправил, - сказал Джим.
Джон попытался утереть с лица хотя бы часть кровавых соплей.
- Надо сходить на кладбище, - сказал он немного спустя, потому что Джим все так же молча смотрел на него, сжимая в кулаке воротник его ветровки.
- Зачем? – спросил Джим.
- Очевидно, - раздраженно прогундосил Джон. – Посмотреть, не разрыта ли земля. Сторож наверняка убит и съеден. На надгробье сидит дохлая выдра и воет на луну.
И прежде чем до Джона дошло, что именно он сейчас говорит, пальцы Джима прошлись по коже его шеи. Это было почти нежно, если бы не было так холодно.
- Именно, - улыбка Джима становится шире, обнажая зубы. – Так мы и сделаем.
Они торчали посреди дороги, в двух метрах от ворот дома, где накрашенная женщина ударила Джона по лицу пепельницей и захлопнула дверь.
«Моя дочь мертва уже десять лет, я говорила это полиции, проклятые уроды, хватит мучить меня».
Человек в робе держал зеркало напротив Джона и выглядел очень заинтересованным в происходящем. У него, должно быть, не было телевизора.
- Я могу подбросить вас, - предложил человек в робе.
- Спасибо… - начал было Джон.
-…не надо, - закончил Джим. – У нас есть машина.
- Я бы сейчас на нее посмотрел, - рассердился Джон и рывком сбросил со своего плеча руку Джима. От резкого движения ему стало совсем худо, и он снова растянулся посреди дороги.
Джим отсутствовал минут десять. За это время можно было попросить у кого-нибудь мобильный телефон, вызвать полицию, взорвать себя, попытаться просто убежать. Сердечный ритм долбил в Джоне дыру. Ток крови разрывал его голову каждую секунду. Это всего лишь сломанный нос, думал Джон и понимал, что никогда еще не был так зол.
Он был просто в ярости. Он горел, его сжигало это чувство, он так редко испытывал что-то подобное, что решил, будто сходит с ума.
Он сам завалит Джима. Он оторвет ему башку и вернется на Бейкер Стрит, весь в крови, ужасно довольный.
Он положит эту голову в холодильник и будет победоносно ухмыляться, когда Шерлок найдет ее.
«Очевидно, что перед смертью обладатель головы кого-то конкретно заебал», - подскажет Шерлоку дедукция, и он озвучит эту мысль. А потом продолжит: «Это и послужило причиной смерти».
После чего они с Джоном пожмут друг другу руки и сядут пить чай.
Чай.
О господи, как же Джону хочется горячего чая. Он скоро будет ссать растворимым кофе.
Шорох шин о свежевыпавший снег. Джон лежал на спине с закрытыми глазами и прикидывал, можно ли в его положении задушить человека голыми руками.
Звук клаксона мешал ему думать.
Со стоном поднявшись, Джон побрел к машине, открыл дверцу и сел рядом с Джимом.
- Пристегнись, - приказал Джим.
- О господи, ну и дрочила, - вздохнул Джон, пристегиваясь, тревожа бога наблюдениями насчет того, что тот и так прекрасно знал. Боженька закинулся кислотой, когда отправил самого обдолбанного ангела со своей вечеринки поцеловать новорожденного в темечко. С тех пор Джиму не нужны наркотики, он глотает свою слюну.
- Ты мне нравишься, - вкрадчиво сказал Джим. – Сейчас.
- Ай, да отъебись, - ответил Джон, запрокидывая голову и запихивая в ноздри платок от МакКуина.
Лицо Джима вытянулось, он даже приоткрыл рот. Красочная демонстрация эмоций, которых он не испытывал.
- Тебя не мучают кошмары? – спросил Джим.
«Один. Прямо сейчас».
- Нет никакого смысла ехать на кладбище. Скоро стемнеет, - говорит Джон, верно истолковав вопрос Джима. Тот бросил на Джона быстрый взгляд и сказал:
- Ты так дергался во сне.
Джон наклонился вперед всем телом. Кровь никак не останавливалась, он чихнул, все лицо немедленно оказалось залито соплями и кровавыми сгустками, у него до сих пор двоилось в глазах, его укачивало, под ребра давила взрывчатка, а Джим смеялся так, что тряслись даже руки, небрежно лежащие на руле. «Джонни, я угробил на тебя целый день и мне ни разу не было скучно».
- Т’бою ‘бать, - пробормотал Джон. «Твою мать». Всех твоих родственников.
- Не хочу давать тебе советов, ты мне за них не платил, но будь я на твоем месте, я бы рванул на кладбище прямо сейчас, бегом, с лопатой наперевес.
Поскольку Джон молчал, все так же упираясь лбом в торпеду, закрыв лицо руками, Джим продолжил:
- Потому что к субботе я хотел бы доиграть в эту игру. Я никогда не был по ту сторону. Как ОН. Это не очень интересно, но какой опыт.
- И имеет мало общего с тем, как реально ведутся расследования, - гнусавым, простуженным голосом ответил наконец Джон. – Тем более, с тем, как он ведет расследования.
- А как ОН их ведет?
- Никак. Если у него есть конец нитки, клубок он найдет всегда. Он просто знает, где он.
- Никто не бывает настолько крут, Джонни.
- Он не ошибается. Это невозможно, если у него достаточно информации, - не меняя позы, ответил Джон. Джима восхитило то, как это было сказано.
- Насколько достаточно?
- Никогда не знал этого.
- Джонни, я читаю твой блог. У НЕГО есть нераскрытые дела.
- Он ничерта не разбирается в женщинах, у которых предменструальный синдром.
- Джонни. (Пауза) Если бы я встретил тебя раньше. (Вдох) Чуть-чуть раньше. (Выдох) Я хотел бы, чтобы ты был моим, - Джим наклонился к Джону, машина вильнула на дороге. - Ты мастак отсасывать.
От этого голоса, совершенно нового, бесстыдного, какого Джон никогда раньше не слышал и хотел бы немедленно забыть, волосы на затылке вставали дыбом. «Я хотел бы, чтобы ты был моим, где мой набор отверток, я должен посмотреть, сколько метров в твоем кишечнике, потому что, это неожиданно, но, по-моему, ты чем-то отличаешься от всех остальных».
- Что там с субботой? – напомнил Джон.
- В пятницу я хочу закончить все дела здесь. В субботу у меня выходной. Я убью тебя в субботу. Слушай, я накину тебе еще один день сверху, если ты расскажешь мне про НЕГО.
- Что?
- Всё. Какой чай ОН пьет; на какую руку клеит пластыри; почему ОН прячет от тебя подборку СВОИХ комиксов; как часто ОН меняет телефоны… а, нет, я же в курсе обо всем этом.
- Нет у него никаких комиксов. И всё это довольно личные подробности, - оскорбляя настолько очевидно, насколько возможно, говорит Джон, выпрямляясь, просовывая одну руку под ремень, второй протирая глаза.
Джим знает, как отвлечь человека, который старается незаметно активировать пояс смертника. Джим только что провел блестящий отвлекающий маневр и теперь ждет, когда же до Джона дойдет, что его голова уже накрыта черным пакетом, руки связаны, рот заклеен скотчем.
Джон понятия не имеет, что нужно сделать, но очень старается. Дергает провода, царапает упаковку шашек. Он возится так долго, что это уже не списать на проблемы с ремнем безопасности.
Джон устал ждать выстрела от Джима. Он хочет все сделать сам. Это не имеет ничего общего с самопожертвованием. Это хирургический расчет. Он оглянулся, увидел слепящее белое солнце, вспомнил жару, песок и трупы, и думает, что уже был мертв. Еще один раз ничего не изменит.
Но на сей раз он все решит сам. Все будет под его контролем.
Вдруг рука Джона замирает и больше не двигается. Джон размышляет о том, существует ли на самом деле та подборка комиксов.
Сидя рядом с Джоном, обвешанным лиддитом, Джим чувствует себя как у Христа за пазухой.
В приоткрытое окно залетают редкие снежинки и тут же тают, не касаясь никого из сидящих в машине.
*********************
- Никаких смс, - говорит Лестрейд. – Я даже не могу их читать.
Шерлок сбрасывает его звонок, и пишет сообщение: «Есть результаты?».
Лестрейд отвечает очень нескоро: «За рулем. Позвони».
Рядом с диваном валяются нераспечатанные упаковки никотиновых пластырей и полупустая пачка сигарет. Майкрофт смотрит на нее, не отрываясь.
- Прекрати, - приказывает Шерлок. Телефон звонит, но он не берет трубку.
- Я могу это сделать, - предлагает Майкрофт.
- Ты сидишь в кресле Джона, - внезапно произносит Шерлок и Майкрофт приподнимает бровь. Наверняка где-то есть курсы, которые стоят очень дорого, но всего за пару недель обучают тонкостям управления лицевыми мышцами.
Шерлок на них не ходил, потому что Майкрофт там преподавал.
- Еще раз сбросишь, - спокойно предупреждает Лестрейд, когда Шерлок наконец принимает входящий звонок, - и до конца своих дней, обещаю, будешь получать от меня только сраные угоны.
- Что у тебя? – Шерлок включает громкую связь.
- Твои проклятые бомжи либо пьяные, либо обкуренные, либо не говорят по-английски.
Шерлок смотрит на Майкрофта взглядом «вот поэтому я предпочитаю смс». Майкрофт поднимается, чтобы подобрать пачку сигарет, но Шерлок наступает на нее босой ногой.
- Ты предъявлял им удостоверение? – вопросом отвечает Шерлок.
- Конечно. Светил своей рожей и званием, как Фаросский, мать его, маяк. Прямо из окна ворованной машины. Меня, наверное, перед этим долго били по голове. Не надо подозревать меня в херне, Шерлок, и наш разговор закончится на полчаса раньше. Бездомный, которого взорвали в одежде Джона…
- Как его опознали?
- Графическая реконструкция.
- Не слишком надежно за такой короткий срок.
- Главное, это сработало. Нашелся в базе данных по «бегункам». Слинял из дома неделю назад. Совсем свежий, а то месяц бы искали. Сестра опознала. Он не совсем бездомный. Он, скорее, больной. Когда наступала ремиссия, отсиживался у сестры, потом снова уходил жить на улицу. Только что допросил сестру. Никаких тесных контактов, кроме как с бомжами, убитый не имел.
- Должно быть хоть что-то.
- Временами пытался толкать траву, но кончилось тем, что курил все сам. Был должен всем.
- Узнай, кому.
- Шерлок, это же… - Лестрейд сделал паузу, и Шерлок как будто увидел, как тот протирает лицо ладонью и запрокидывает голову, пока ищет нужное слово. – Пиздец. Слишком далеко от Джона, если ты понимаешь, о чем я.
- Ищи, - приказывает Шерлок.
- Хорошо, - вздыхает Лестрейд и Шерлок понимает, что инспектор сейчас вырубится прямо за рулем.
Вдруг что-то отвлекает Шерлока. Он никак не может понять, что именно, пока не замечает: Майкрофт слушает разговор с закрытыми глазами.
- Расскажи мне все, - Шерлок ищет зажигалку. - Всё, что у тебя есть.
- Мы разобрали машину до последнего болта. Проверили дату угона, отсмотрели все видео, мы знаем, как ее угнали, где она была, у кого ее угнали, как ее угнали. Взорванный парень переоделся в одежду Джона примерно за пару часов до взрыва. Мог сделать это где угодно. На одной записи он в своей куртке, на следующей – в куртке Джона. Еле отследили, проклятая одежда. Смотрели записи четыре раза, пока не поняли, что это один и тот же человек. Никаких денег на его счет или счет сестры не поступало. Мы провели обыск, хотя у нас не было санкции, меня затаскают по судам. Никакой наличности. Ему не платили за это.
Голос инспектора заполняет комнату. Выверенный, четкий, хрипловатый, хорошо поставленный. Он докладывает Шерлоку, будто читает по бумаге. Ничего лишнего, ничего не забыл. Не спал почти двое суток.
Все в этой комнате знают, что он не обязан заниматься этим. Воровать брошенную машину, потому что не хочет светить свою или оформлять прокатную, а на полицейской не имеет смысла соваться туда, куда его гоняет Шерлок.
Он не должен присутствовать при аутопсии или экспертизе шин, не должен лично вести допросы и обыски.
«Ты не должен» - в первый же день сказал Шерлок, надеясь, что Лестрейд не услышит, потому что Шерлоку нужен Лестрейд, а не какой-нибудь констебль, который провозится гораздо дольше.
Шерлоку удобно, что все дело от начала до конца в руках одного человека. Шерлоку удобно, что этот человек лично заинтересован. Что ему ничего не нужно повторять два раза.
Шерлоку удобно, что Лестрейд может не спать больше тридцати шести часов подряд.
«Ты не должен», - сказал Шерлок.
«Отвали» - бросил Лестрейд. И еще: «Где у вас тут кофе?».
Майкрофт приоткрывает глаза и пишет на обрывке салфетки: «мне нужна запись этого разговора». Показывает ее Шерлоку.
Тот отрицательно качает головой и отвечает Лестрейду:
- Это единственное, что осталось. Узнать, кому он должен.
- Да. Хорошо. Ты прав. У нас больше ничего нет. У нас нет его телефона, нет номера, чтобы хотя бы пробить звонки. Сестра сказала, он не умел его даже включать. Он больной, совсем больной.
- Делай, что я говорю.
- Шерлок, - вдруг зовет Лестрейд. – Просто хватит. Просто сделай, как ты обычно делаешь. Скажи мне, что я проглядел. Скажи мне, куда ехать.
- Проверь, кому он должен, - говорит Шерлок и тут же сбрасывает звонок. Это был пропущенный удар. Было действительно больно.
Откинувшись на спинку кресла, Майкрофт повторяет просьбу:
- Запись разговора.
- Нет.
- Запись, Шерлок.
- Я не позволю тебе шантажировать его. Угон не подтвердится, я тебе обещаю. Никакого служебного расследования, Майкрофт. Этой машины уже нет ни в одной базе данных. Ищи другие способы. У тебя достаточно людей в ССП. Шеф-суперинтендант, шеф-инспектор и три комиссара, и это только те, о которых я знаю. Лестрейд сливает мне информацию потому, что Джон его друг.
- Даже звучит незрело.
- Лестрейд мой человек, а не твой. И я хочу, чтобы так и оставалось.
- Он знает?
- Что?
- У него, кажется, на одного друга больше, чем он думает.
Майкрофт смотрит, как Шерлок медленно затягивается никотином из мятой сигареты.
**********************
продолжение в комментариях
URL записиС разрешения автора выкладываю фикфик, которым очень хочется поделиться, так что я не мог не))) Пост-первоисточник
Название: Я ПРИВЫК К ТЕБЕ ОЧЕНЬ БЫСТРО
Автор: мобиус
Пейринг: Джим│Джон, Шерлок│Лестрейд│Майкрофт
Рейтинг: PG-13 (за НЕНОРМАТИВНУЮ ЛЕКСИКУ)
Жанр: CASE-fic. Майндфакинг на уровне начальной школы.
Размер: чуть больше 23 000 слов.
Отказ: Да ладно. Судите меня полностью.
Саммари: Джим и Джон расследуют дело о загадочной Женщине и нескольких трупах.
Предупреждение: ...НЕ ОБОСНОВАНО НИЧЕГО. Я не знаю, какое действие оказывают жиросжигающие энергетики, если употреблять их вместе с противопростудными препаратами. Это же касается всего остального. ООС (всех, без исключения). НЕНОРМАТИВНАЯ ЛЕКСИКА. Особый варниг: СЕНТИМЕНТАЛЬНОСТЬ. Действие происходит после первого сезона. Временами АУ по отношению ко второму. Тавтология. Любви нет. Страсти нет. Никто не умер. Пойти поесть.
Благодарности: ...НАПИСАНО для L1s. Я очень рад, что ты смог осилить это.
Это лучший подарок, на который я только мог рассчитывать. Я получил огромное удовольствие, когда писал это, а ты сделал меня еще счастливее, когда прочитал.
Огромное спасибо nover за поддержку.
и главное - schuhart_red - С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!!
читать фикЖенщина страдала от недоедания и холода. Возможно, она закинулась чем-то, но Джон склонялся к мысли, что у нее проблемы с психикой, а не с наркотиками.
Он давно наблюдал за ней. Все, чем бы она ни разбавила кровь, уже отпустило бы ее.
Джон пытался не смотреть на нее, но в плавном течении жизни вокруг она оставалась единственной постоянной вещью.
Проблемы с головой, похоже, были настолько серьезны, что одушевленной она могла считаться только по формальным признакам. Работа кишечника. Легких. Вестибулярного аппарата.
Если бы она обмочилась – а Джон был уверен, что это произошло, - никто бы не заметил. Слишком много дождя в этом городе.
Черномазый парень, похожий на араба или паки, утром оставил ее напротив круглосуточного магазина и с тех пор не появлялся. Полчаса назад к женщине подошел мужчина средних лет. Хорошо одетый, но с галстуком такого беспощадного цвета, что Джон отвернулся.
Вес собственного тела казался Джону невыносимым. Он ни разу не присел за последние восемь часов. Практически не двигался. Тяжелая, беспощадная усталость отупляла, будто боль.
Главное – он знал, что должен делать.
Он не должен делать ничего.
Мужчина-галстук яростно жестикулировал, указывая на свою машину. Парковка запрещена. Но никто не выпишет ему штраф, в этой богом забытой деревне полицейский приедет на место преступления только когда отыщет, кто украл его велосипед.
У женщины большие круглые глаза навыкате и Джон не может отогнать мысль о базедовой болезни.
Он одет в теплую куртку-аляску, на женщине только платье и кеды. Джон впервые начинает чувствовать, что усталость становится смертельной. Необратимой. Если он останется жив, то вряд ли сможет вылечиться.
Ему хочется в туалет.
Ему хочется никотиновый пластырь.
Ему хочется быть в другом месте. Очень, очень далеко отсюда.
Джон в какой-то мере считал себя экспертом по дерьму. Не слишком квалифицированным, но все-таки ему удалось успешно сдать пару лабораторных на эту тему.
И до сего момента Джон справлялся вполне сносно.
Он мирился с абсолютной беспомощностью, мысленно расстреливая окна и прохожих. Выстрелы надежнее просьб о помощи. Лучше привлекают внимание.
Но стрельба звучала только в голове Джона, и никому не было до нее дела.
Мужчина-галстук уже усаживал женщину в машину, когда араб вернулся и начал кричать. Джон увидел, как опустились блокираторы дверей. Машина тронулась с места. Араб остался в одиночестве, но не выглядел растерянным.
О нет, он паниковал.
Он был в ужасе с головы до ног.
Джон закрыл глаза.
Можно было бы развлечься методом Шерлока. Определить по шнуркам запущенность триппера.
Нет. Не сейчас.
Джон не мог себе этого позволить. Его мозг работал в энергосберегающем режиме. Обеспечивал приток кислорода и следил за равновесием, не позволяя думать о том, что ноги онемели тысячелетие назад, а у жажды закончились сигнальные ракеты и слюна.
****************
Мелодия звонка начинает сдирать защитную обмотку с ее нервов.
Саре приходится взять трубку, потому что сброс входящего вызова приносит лишь секунду тишины.
- О, привет, - произносит она. - Джон говорил, ты не звонишь. Никогда. Я прочитала твои смс. ВСЕ твои смс. Подожди.
- Сара.
- Да, вот. Все восемьдесят девять штук. За последние два часа. Прости, что отключала телефон. Хотя нет, что я говорю. Мне не жаль.
Восемьдесят девять абсолютно одинаковых текстовых сообщений.
- Если ты не ответишь мне, я пришлю к тебе наряд полиции. Будешь разговаривать с ними.
- Попробуй.
- Ты права, - спокойно отзывается Шерлок, держа телефон на небольшом расстоянии от уха. – Возможно, придется съездить в пару моргов, если у какого-нибудь неудачника был похожий свитер. Успеешь принять душ.
Сара молчит.
Когда она открывает рот и, наконец, отвечает на все восемьдесят девять сообщений сразу, Шерлок чувствует, как раздражение тает, растворяется в ее словах, которые никак не: «О господи, что случилось?» или «Все нормально, я пустила его на диван».
Шерлок предпочел бы именно последний вариант, но он знает, что это невозможно. Он говорил с Гарри, со Стемфордом, с продавцом молока, с занудной учительницей, с веснушчатой девушкой, у которой была собака. Сара оставалась последней, кто мог бы вернуть вечеру его невыносимую скуку.
Она не сделала этого.
- В восемь утра Джон начал приём, но ему тут же позвонили и попросили выйти на улицу. С тех пор он не появлялся. Я поставила ему прогул. Ваши игры мешают его работе. Я бы уволила его, если бы все это было только его виной. Он просто хороший человек, в конце концов. Он слишком многое тебе позволяет.
- Это все?
- Только основное.
- Хорошо. Теперь по существу. Как он ушел?
- Все его вещи остались в кабинете. Даже ключи.
- Ты знаешь, кто ему звонил?
- Ты серьезно?
- Сара, ты знаешь, кто ему звонил?
- Это был ты. Джон сказал, что ты принес ему… печенье. И еще сказал, что это очень странно. Настолько странно, что хотел взять пистолет.
- Ты знаешь о пистолете?
- О каком? Он шутил.
- Надеюсь, что нет. Хотя это уже не имеет значения.
- Что? Почему?
Шерлок сбросил звонок и оглянулся, чтобы посмотреть на стол.
Телефон Джона. Его кинули в щель почтового ящика в половину девятого этим утром.
Карта памяти пуста. Ни одной смс, ни единого вызова.
На конверте, в котором он был, напечатано: «Джону, лично».
Нужно было открыть конверт именно тогда, когда он пришел. В большинстве случаев Шерлок заботился тем, чтобы Джон так и не узнал, сколько раз вскрываются его письма. И пароль к электронной почте. Так что никаких проблем.
Но сегодня Шерлоку было действительно не до этого. Он весь день смотрел CSI Miami и смеялся.
**************
То, как он натягивает на уши поднятый воротник пиджака, выглядит несколько нелепо. Как только он вылезает из машины, его волосы стремительно намокают.
- Давно ждешь? – спрашивает он.
Оцепенение отпускает Джона мгновенно. Один удар сердца.
- Нет, - хриплым от долгого молчания голосом врёт Джон. – Только что приехал.
- Ненавижу опаздывать, - искренне признается Джим. - Боже, как я ненавижу опаздывать.
Он отпускает свой воротник и осторожно расстегивает куртку на Джоне.
Джим действительно нежен в каждом движении.
Четыре килограмма лиддита не потерпят грубого обращения.
- Как у нас тут дела? – задумчиво бормочет Джим, запуская обе руки Джону под куртку. – Превосходно.
Джим медленно подается вперед, обнимая Джона за спину, тепло от куртки греет его руки, Джон чувствует, как взрывчатка давит на диафрагму, когда Джим прижимается все теснее.
Если это тест, то Джон знает некоторые ответы.
Он разводит руки шире, пытается отвернуться, потому что мокрые волосы Джима касаются его лица.
- Все хорошо, - говорит Джим взрывчатке, но лиддит не слышит, потому что Джим шепчет это Джону на ухо. – Ты все сделал правильно.
Машина Джима, развернувшись на полосе одностороннего движения, убирается восвояси. Джон надеется, что на ее пути встретится асфальтовый каток.
- Прогуляемся, - говорит Джим. – Отличная погода.
Ноги Джона онемели, он спотыкается. Джим подхватывает его и даже странно, откуда в нем столько силы.
Все его дорогие костюмы, несмотря на цену, сидят на нем как-то странно. Будто он постоянно ошибается с размером.
Скорее всего, делает это нарочно. Люди совершенно не защищены от офисных задротов, чьей единственной прокачанной мышцей в итоге оказывается геморрой размером с кулак. Люди беззащитны перед Джимом.
Наверняка многие заблуждались, думая, что Джим никогда не ломал чужих костей. А потом были слишком заняты, чтобы испытывать удивление.
- Не беспокойся, - говорит Джим, помогая Джону идти. – Взрыватель у меня в другом кармане.
Джон возвращается к мыслям о мешковатых костюмах и женщине с больными глазами. У него нет сил даже на то, чтобы бояться за собственную жизнь. Он сосредоточен на носках своих кроссовок.
- Кричи, - вдруг говорит Джим. – Если хочешь.
Он толкает Джона локтем в бок. Джон не нервничает – взрыватель у Джима в другом кармане. В этом успокаивающем знании совсем нет логики, но Джон предусмотрительно переложил закладку в другую книгу.
В этой, блядь, одни психи.
- Джон, - Джим тянет Джона за рукав. – Эй.
Джон смотрит ему прямо в глаза и спрашивает:
- Серьезно?
Джим кивает:
- Решим этот вопрос раз и навсегда. Всем насрать.
И добавляет: «Я должен услышать. То, как ты кричишь».
- Ну, отлично, - Джон останавливается, чтобы набрать воздуху в грудь и Джим немедленно делает то же самое.
- Прости, - Джон осторожно шевелит рукой в направлении Джима. – Ты не мог бы не...
- Конечно, - Джим тут же прекращает копировать действия Джона.
Интерес во взгляде Джима, который Джон ловит на себе. Так не должно быть.
Джон надеется, что всё, на что способен Джим по отношению к нему – банальное убийство. Никаких извращений. Никаких комплексов. Ничего излишне безжалостного, если только не считать таковым сам факт выстрела в голову.
Как только Джиму становится интересно – он ломает свои игрушки. Разбирает их на части. Взрывает несущие стены. Заставляет мертвых танцевать.
О господи, думает Джон. Нет, точнее, он думает: «О, черт».
Ну, хорошо, он думает: «Блядь, о, черт, господи, что я делаю не так».
И кричит во всю глотку.
- Знаешь, - Джим снова берет его под руку, и они идут дальше. – Может, еще раз?
- Я понял, - говорит Джон. Никто не придет на помощь. Никто не обращает на него внимания. У Джима есть злодейская супер-установка по промывке мозгов. Полная деревня зомби. Он едят друг друга по ночам, поэтому днем их не волнуют чужие крики.
- Нет, ну… - Джим вздыхает, как будто действительно огорчен. - Давай договоримся: это будет «Помогите» или «Спасите».
- Хорошо.
- Не хочу тебя задеть.
Джон молчит, погружаясь в теплое вязкое болото смертельной усталости.
- Нет, Джон, серьезно, - настаивает Джим. - «В жопу, нахуй, заебало, когда же это кончится»?
- Я понял, - повторяет Джон.
*******************
- Что ты делаешь? – спрашивает Шерлок.
Лестрейд мог бы вздохнуть, или закрыть лицо ладонью – один из тех бессмысленных жестов, показывающих, как ты раздражен. Как устал. Расстроен. Лестрейд мог бы, но перед ним стоит Шерлок, поэтому Лестрейд просто убирает руку с его плеча.
- Ты хлопал меня по плечу? – уточняет Шерлок.
- Я могу принести одеяло.
Шерлок молча смотрит в ответ.
Лестрейд тоже не открывает рта. Эта пауза, как ритуал. Это пауза Джона.
Джона, который говорит: «Мы очень благодарны, не думайте, что он серьезно считает вас идио… неважно». «Не обращайте внимания... а, так это ваш мусорный бак? Я ручаюсь, он все положит на место». «Я тоже иногда злюсь на него, но, поверьте мне, вы этого не хотите. Опустите пистолет».
После развода Лестрейд пил с Джоном по пятницам в одном и том же баре.
Лестрейд чертовски хочет выпить с Джоном прямо сейчас. Лестрейда задрал бракоразводный процесс. У Джона часто находилась упаковка чистых салфеток, чтобы подтереть немного срани из пятничной жизни Лестрейда.
Лестрейд читает его блог.
Все, находящиеся в этой комнате, читают его блог.
Половина полицейского управления.
Если кто-нибудь пёрнет рядом с камином, то сожжет весь оставшийся кислород.
Шерлок оглядывает присутствующих и внезапно понимает, со сколькими людьми он делит Джона. Это не вызывает в нем никаких чувств, кроме превосходства.
Он энергично хлопает в ладоши:
- Это моя квартира! Выметайтесь все!
Лестрейд чувствует, как его жестко хватают за руку.
- Останься, - приказывает Шерлок.
- Мы найдем его, - говорит Лестрейд.
- Я найду его. Ты нужен мне для того, чтобы у тех, кто это сделал, были большие проблемы.
- Все так и будет, – Лестрейд снова порывается уйти.
Шерлок не отпускает его.
- Я хочу, чтобы у тех, кто не погибнет при задержании, были сломаны ноги.
Лестрейду приходится приложить усилие, чтобы освободиться. Он медленно подходит к двери.
Перед тем, как закрыть ее, он поворачивается к Шерлоку:
- О, я умею это делать.
*******************
Две фразы, которые произносит Джим, когда они с Джоном оказываются в конечной точке своего путешествия: «Раздевайся» и «туалет вон там».
Одноэтажный дом, одна комната, кухня, ванная, изо всех щелей сочится разруха, плесень на отсыревшей краске стен, 20 квадратных метров холодного влажного воздуха.
Отопления нет.
Джон даже не пытается снять куртку.
- Раздевайся, - повторяет Джим.
Этот дом уронили здесь совершенно случайно. Он оставлен посреди больного леса как причина суицида для риелтора. Сюда они приходят умирать.
Даже террористы ИРА не стали бы использовать эту развалину – слишком далеко от остановки автобуса. Железнодорожная станция на другой планете.
Здесь, должно быть, так смертельно скучно, что по воскресеньям на кухне можно заметить Будду. Он крутит ручку настройки радиоприемника и, не выдерживая помех, говорит в сердцах:
- Ну и жопа же тут.
У Джона есть специальный взгляд. Профессиональный хирургический взгляд. Он успокаивает, он напоминает о вашей неполноценности, он обещает, что вам понравится шов, и анестезиолог дежурит за стеной, заправляя радугой аппарат искусственного дыхания.
На Джима уже давно никто так не смотрел. С тех пор, как у него была свинка в пятилетнем возрасте, он ничем не болел. Его не беспокоило состояние зубной эмали. Несварение. Бессонница. Чувство вины. Кашель. Галлюцинации. Нет. Все в порядке.
Когда ему снова пришлось навестить врача, у него с собой был пистолет.
Поэтому сейчас Джим мягко улыбнулся и спросил: «Ну, в чем дело?»
Джон осторожно развел в стороны полы куртки.
- Я же сказал: взрыватель в другом кармане, - Джим пожал плечами.
- Хорошо, - кивнул Джон.
- Другого пиджака, - добавил Джим. – У меня с собой только это.
«Дезерт Игл», девять патронов. Девять огнестрельных ранений Джона. Или восемь и рикошет.
- Это подарок, - пояснил Джим, разглядывая пистолет, будто в первый раз увидел. – Подарил себе на прошлой неделе.
- Понимаю, - Джон осторожно ощупал пояс смертника. Начал расстегивать.
Джим вертел пистолет в руках, время от времени делая вид, что чуть было не уронил его. В эти моменты Джон закрывал глаза и думал о своей сестре.
О том, как она опознает его тело.
- Раздевайся, - напомнил Джим.
На кровати лежала одежда, только что купленная, упакованная в пластик.
Коричневая пижама, трусы, кеды и ветровка. Достаточно, чтобы не умереть от холода. Недостаточно, чтобы согреться.
Джон не чувствует стеснения, раздеваясь перед Джимом.
По мнению Джона, мертвые не волнуются ни о чем, а Джон уверен, что уже мертв. Дыра в его голове отражается в пыльном зеркале напротив.
Туалет, стакан воды, «ногу, Джон» - на щиколотке запечатывается браслет, какие носят заключенные, отбывающие домашний арест; Джим забирает его старую одежду, открывает рот и далеко не сразу произносит:
- Поговори со мной, Джон.
- Холодный январь в этом году.
- Тебе не настолько насрать, Джон.
- Возможно, это все Гольфстрим. Я что-то читал об этом.
- Не надо, Джон.
- Почему ты не убил меня?
- Действительно.
- Почему?
- Ты думаешь, я ничего не понимаю? – Джим медленно поднимает пистолет, дуло упирается в лоб Джона. – Я все понимаю. У меня тоже была собака. Как у НЕГО.
- И что случилось? – спрашивает Джон, внезапно оказавшись во вселенной Джима и глядя на люстру, прибитую к полу.
- С кем?
- С собакой.
- Откуда я знаю? – удивился Джим. – Но несколько дней я готов был сделать что угодно, чтобы мне её вернули.
Джон больше не задает себе вопросов о том, почему у Джима в голове нет света. Проводка вроде нормальная, но все лампы вкручены не там.
- Наверное, - говорит Джон, - потом ты подумал, что знаешь, кто украл твою собаку.
- Ах, ну да, ты же знаешь про Пауэрса.
- Шерлок может сделать то же самое.
- Да, если ОН недоумок из средней школы.
- Он гораздо быстрее поймет, чего ты хочешь от него.
- Точно, - Джим делает движение в сторону Джона, будто ковбой из вестерна стреляет по мишеням с обеих рук. «Уф, черт, чуть не спустил курок».
- До завтра, - говорит Джон.
- Подожди, - зовет Джим. - Вон там, видишь? - (он указывает на фургон, припаркованный недалеко от дома). – У черного входа еще один. Система отслеживания сигнала, привет, познакомься с ногой Джона. Снайпер вон там, - (Джим тычет пальцем в сторону окна). – Помаши ему рукой.
Джон машет рукой в сторону окна.
- Не торчи в туалете слишком долго. Не пытайся снять браслет. Не пытайся убежать. Мне кажется, ОН просто, - Джим покрутил пистолетом надо головой, - по-настоящему взбесится. Ну, если мне придется тебя убить. Действительно убить. Ты знаешь ЕГО. За пару часов закроет четверть моих банковских счетов. Я расстроюсь, буду плохо спать, засру переводы Лонгфелло на сайте любителей Данте.
- Взорвешь Букингемский Дворец.
- Я практически готов жить там.
- Тебе там не понравится, - говорит Джон, ложась на кровать и отворачиваясь к стене.
- Знаешь, - тихо отвечает Джим, наклоняясь к самому уху Джона, - потом у меня больше не было животных. Это так раздражает, когда у тебя отнимают то, что действительно твое. Так раздражает.
************************
Лестрейд бегом поднимается по лестнице, не стучится, рывком открывает дверь.
Шерлок не совсем понимает, почему, но Лестрейд жжет со вчерашнего дня.
Жжет, как напалм в сухом лесу.
- Три видеокамеры, - говорит Лестрейд, не делая попыток зайти в квартиру, он на пороге, держится за дверь, в свободной руке щелкает зажигалка. И Шерлок внезапно произносит:
- Сигареты под черепом.
- Три камеры. Что? Номер. Показания с трех камер у больницы, где работал Джон. У нас есть номер машины, на которой его увезли. – Лестрейд не ложился спать, но выглядит бодрым. Только щетина резче обозначает линию подбородка. – Ее нашли.
- Она взорвана, - говорит Шерлок.
- Возможно. Превышение скорости пять часов назад, данные с регистратора пришли только сейчас, - Лестрейд закуривает и уже с лестницы доносится его:
«Шерлок, я не собираюсь тебя ждать».
*********************
Джон выпивает воды из-под крана. Смотрит в окно. Этим утром опять нет солнца и холодно, как на дрейфующей льдине.
Джон машет снайперу. Снайпер машет в ответ. Джон так сильно хромает, что снайпер курит и пьет чай из термоса, отложив винтовку.
В шкафчиках на кухне огромные запасы растворимого кофе, но ни единой крошки хлеба. Съестного нет вообще. Здешние мыши никогда не спят, ночи напролет организуя ddos-атаки на сайты пентагона.
- Блядь, - говорит Джим вместо приветствия. Он говорит так потому, что в тридцати метрах от дома, прямо посреди проселочной дороги лежит труп.
Джон предлагает Джиму чашку кофе, и они стоят вдвоем над телом, чья голова пробита в двух местах, над их кружками вьется пар, на ноге Джона – браслет заключенного, у Джима в правой руке «Дезерт Игл».
- Почему он здесь? – спрашивает Джон. Он мог бы промолчать, но слишком хорошо воспитан, а «доброе утро» застревает где-то в глотке и опускается в желудок, как ком проглоченной рвоты.
Джим пьет кофе, будто воду.
Он не высказывается по поводу того, насколько этот кофе паршив или горек. Ему насрать. Он не может отказать Джону, потому что Джон полностью в его власти, и призрак собаки из детства временами конкретно ебет Джиму мозги. Он ничего не может с этим сделать. Он отдал распоряжение пристрелить своего психотерапевта, и теперь никто не в силах помочь Джиму с этой травмирующей зоофилической хернёй.
- О, нет, - отвечает Джим, облизывая нижнюю губу. – Это не я. Интересно.
Поскольку Джон решает, что для вежливой утренней беседы этого достаточно, Джим заглядывает ему в лицо и приказывает: «Продолжай». Ветер застревает в верхушках деревьев голого леса, их ветви душит кашель. Пахнет вчерашним дождем. Лед на дороге остужает ноги сквозь подошвы обуви.
И Джон продолжает, ведь образцовые заложники иногда выживают.
Кружка в его ладонях все такая же горячая.
- Если это не ты, - предполагает, но не верит Джон. - Значит, это тебе.
- Проверил бухгалтерию за последние полгода. Нет, Джонни, его я там не нашел.
- Ты знаешь, кто это?
- Понятия не имею. Мой бухгалтер любит хранить фотографии. Кусков этого лица на них нет.
- Никто не верит бухгалтерам.
- Своему я верю.
- И кто же это?
- Я.
Джон выказывает последнюю версию:
- Случайность?
- Я верю в случайности. Они происходят. Мой бизнес держится на них. На них и на мне. Ты не отлучался ночью?
- Спроси у ребят в фургоне.
- Я их всех уволил, - отвечает Джим. – Никто ничего не видел.
- Значит, я мог сбежать? – спрашивает Джон.
- Значит, это мог бы быть ты. В смысле проломленной головы, Джонни. Я тебя ни в чем не обвиняю, - Джим указывает кружкой на тело и еще раз называет тех, кто в фургоне, бесполезными говноедами, но это не важно, он пошлет открытки их семьям.
- Его убили не здесь, - говорит Джон, чтобы отвлечь Джима.
Джону скучно слушать его проклятья. Он расстроен тем, что ночью не совершил попыток побега. Он считает себя старой развалиной, слишком осторожным, слишком рассчитывающим на разум, ему кажется, что он не способен на поступки, если от этого зависит только его жизнь. Ничья другая.
Поэтому он отвлекает Джима, но больше все-таки себя, когда указывает на то, что вокруг тела совсем нет крови. Что довольно странно, ведь у мертвеца практически нет лба.
- Эй, - Джим кричит ребятам в фургонах. – Уберите это. Пошлите это по почте в Скотланд-Ярд.
Джон смотрит на грудь убитого так долго, что остатки его кофе остывают. Джим спрашивает:
- Что?
- Вольво S80, - отвечает Джон. Этот галстук ужасной расцветки режет ему глаза, совсем как вчера. - Темно-синяя или черная, возможно, передний привод.
Джон вспоминает, как машина отъезжала от магазина. Определенно, передний привод.
- И что с ней? – спрашивает Джим.
- Она, наверное, где-то неподалеку.
Джим кричит:
- Ищите машину.
Потом Джим кладет руку на плечо Джона и шепчет:
- А теперь: что насчет грязи под его ногтями?
Джон поворачивает голову, рот Джима в сантиметре от его щеки. Они почти одного роста. Джим любит совершать акт вандализма над чужим личным пространством.
Он изнасилует метры вашей личной пустоты.
- Тут все просто, - убежденно отвечает Джон. – Две собаки, онанизм, роликовые коньки.
Джим смеется.
***************************
Вонь такая, что Донован щурится. Она говорит, что видела и не такое.
К черту, она врет. Она работает в полиции уже более пяти лет, и никогда ничего подобного не видела, но держится молодцом. В наши дни никто не взрывает машины. Гринмейл гораздо более увлекательное занятие.
- Откуда ты… - начинает Лестрейд, но тут же замолкает.
- Знал о том, что она взорвана? – Шерлок усмехается. – Это лучший спо…
- Заткнись, - Лестрейд сказал это очень странным тоном.
«О, господи, нет» - вот что он сказал.
- Шерлок, - зовет Лестрейд и Шерлок смотрит прямо в его глаза, потому что знает, что ему сейчас скажут. – Иди домой.
- Нет.
- Ты не понял, - Лестрейд подходит к нему вплотную. Берет за локоть, отворачивает от машины.
- Ты идиот, - отвечает Шерлок. – Это невозможно.
И, чтобы быть уверенным, что его поняли верно, повторяет:
- Это не Джон. Это невозможно.
Запах горелого мяса. Его нет.
У машины был полный бензобак и несколько канистр с бензином в багажнике. Все, чем тут воняет, не имеет никакого отношения к человеческому телу.
Обугленная кисть руки, лежащая в трех метрах от остатков машины, пахнет только жженой резиной.
Часть свитера можно разглядеть. Ряды крупной вязки оплавлены между правым легким и искрошенными ребрами. Спасены от полного выгорания в раскрытой грудной полости.
Один кроссовок почти цел, даже странно.
У Джона было три свитера. Несколько рубашек. Одна пара кроссовок. Все его штаны были одинакового цвета, поэтому, даже если Джон коллекционировал брюки, все были уверены, что носит он одни и те же.
Джон не любил ходить по магазинам.
Даже Андерсон узнаёт свитер на трупе. Слишком идиотский, чтобы можно было не запомнить его с первого взгляда.
- Вы что, серьезно? – восхищенно спрашивает Шерлок. Лестрейд жестко тянет его за собой, к машинам скорой помощи.
- Но ты, - Шерлок больно толкает Лестрейда кулаком в бок, - ты ведь понимаешь? Я знаю, чего ОН хочет. Я принял ЕГО условия. ЕГО единственное условие. Джон в безопасности. ОН думает, что я сорвусь с цепи, если спровоцировать меня. И я тебе скажу: ОН никогда еще не был так абсолютно прав.
Лестрейд наклоняется к Шерлоку, сам накидывает оранжевый плед на его плечи. Лестрейд не хочет, чтобы кто-то из медработников добрался до Шерлока сейчас.
Потому что:
- Ты сам себя слышал? – говорит Лестрейд. Шерлок дышит исходящим от него запахом горелого пластика и сигарет. – Первое, что я сделаю, это пришлю тебе результаты экспертизы, но заткнись ради бога, если не хочешь просидеть всю ночь в больнице с психиатром. А я знаю, что ты не хочешь.
- Спасибо.
- Что? – переспрашивает Лестрейд.
- Доставай все свои лопаты, инспектор, потому что это говно придется разгребать тебе. За мной следят, как за здоровьем королевы. О, не оглядывайся, думаю, ты не заметишь, даже если я ткну тебя носом в оптический прицел. Я ничем не могу тебе помочь. Это ты будешь помогать мне, – быстро говорит Шерлок, но ему не удается убедить Лестрейда в том, что тот ослышался.
«Спасибо», надо же. Ну, привет, Джон.
- Мне разобраться с твоими «оптическими прицелами»? – спрашивает Лестрейд, прежде чем вернуться к взорванной машине.
- Нет. Еще нет.
- Когда?
- Никогда. ОН не должен нервничать. До тех пор, пока я не верну Джона или Джон не выберется сам.
- Это возможно?
- Да. Это возможно. Это же Джон.
********************
Джона будят три вещи.
Мерцающий свет. Онемевшая нога. Бормотание Джима.
Джим сидит на краю кровати, прямо на ноге Джона, и играет в Space Invaders на восьмибитной игровой приставке, подключенной к огромному плазменному телевизору. Джон не проснулся, когда его устанавливали. Остатки упаковки свалены в углу.
Снотворное может быть в воде или, вероятнее всего, в кофе. Довольно иронично.
Протерев лицо ладонями, Джон садится рядом с Джимом, поднимает с пола второй джойстик.
Джим выбирает «2 игрока» в меню.
- Что ты здесь делаешь? - спрашивает Джон и его голос опять хриплый, звук царапает горло, скорее всего, это простуда.
- Знаешь, что самое невыносимое, когда ты отличный организатор? – жалуется Джим. Поскольку Джон молчит, Джим сам отвечает на вопрос: - Колесо крутится и с другими белками. Расскажи мне еще раз про ногти и онанизм.
- Женщина, - говорит Джон. – Этот парень уехал от магазина с женщиной. Я видел их обоих, когда… когда ждал тебя. Ты нашел его машину?
- Приехал на ней к полицейскому участку. Оставил багажник открытым. Думаю, кто-нибудь уже обратил внимание на вонь.
- Конечно, – говорит Джон.
- Если захочешь есть, то Педигри на кухне. С говядиной подойдет?
- Спасибо, - бесстрастно благодарит Джон.
- Утром мы с тобой сходим в гости. Поедим мороженого. Покормим уток. Найдем ту женщину.
Джон не спрашивает, почему. Он помнит, что ему следует говорить как можно меньше. Он не должен вызывать у Джима никаких эмоций.
- Про НЕГО, - требует Джим. – Спроси меня про НЕГО.
- Как он?
- Все хорошо. Очень хорошо. Лучше, чем я думал. Намек ОН понял. Удивительно. Блядь, так скучно. Ты знаешь, я люблю, когда ОН прыгает вокруг меня на одной ноге. Но бизнес есть бизнес. Иногда приходится делать что-то очень скучное. Запирать ЕГО на ключ и играть с ЕГО друзьями.
Эта ночь могла бы стать моей последней, думает Джон. Но нет. Ведь завтра мы с Джимом идем в гости.
- Почему ОН терпит тебя? - внезапно спрашивает Джим голосом, в котором нет ни капли интереса. Вопрос звучит как констатация сомнительного факта. – Почему ты все еще живешь там?
- Я плачу за газ.
- Скажи мне. Я никому не расскажу.
- Это я его терплю.
- Тебя опять убили.
- В PSP у меня получается лучше.
- ОН любит тебя. Сегодня ОН плакал, глядя на твою фотографию.
Джон усмехнулся. «У него нет ни одной».
Джим пожал плечами:
- Ладно, я соврал. Я часто это делаю. Мои родители умерли, когда мне было пять. Мама позавтракала амфетаминами, а потом села за руль и папина голова оказалась в лобовом стекле. Спасатели приехали через пятнадцать минут, а кровь все хреначила, как фонтан. Триплекс стекло, но все равно и здесь папа отличился. В таких случаях подают в суд на производителей ремней безопасности. И еще моя собака. Пропала за пару дней до этого. Всё как-то сразу навалилось. Ты слышишь? Моим новым родителям сказали, что у меня синдром нарушения привязанности. И тогда моя новая мама закинулась тайленолом. Наверное, болели зубы. Хренова куча таблеток. В тот день она везла нового папу на вечер встречи выпускников. Они вхуячились прямо в школьные ворота. Мне кажется, она не очень хотела умирать. У нее был разорван пищевод, столько таблеток она сожрала.
Джойстик выскользнул из рук и ударился об пол. Джим смотрел на Джона, который спал, привалившись плечом к спинке кровати.
- Ладно, я опять соврал. – Джим достал пистолет и передернул затвор. – Или нет.
********************
В телевизоре три пулевых отверстия. Передает одни помехи, но все еще работает.
Джон медленно поднимается с кровати. Его зубы стучат от холода. Он готовит себе кофе, ему плевать, сколько таблеток секонала раскрошено в банку. Джон хотел бы умереть во сне, поэтому кладет в чашку три полные ложки.
Собачий корм не имеет вкуса, он даже не соленый.
Джим ждет его на улице. Он так бодр, что мог бы сниматься в рекламе средства, не позволяющего вам спать.
Джон догоняет его спустя пару минут.
Они идут в ногу, хотя Джон прихрамывает или иногда останавливается, чтобы чихнуть. Сегодня днем его будет мучить насморк. Джим протягивает ему клетчатый платок от МакКуина.
Он измят и испачкан в чем-то буром, Джон старается не думать о засохшей крови, но пятна на пальцах Джима буквально кричат о том, что кто-то умер этой ночью.
Через четверть часа их нагоняет черный минивэн. Из него выходят двое и приближаются к Джону. Джим разговаривает по телефону.
Джон снимает ветровку и разводит руки в стороны. Не говоря ни слова, глядя прямо перед собой.
Водитель минивэна держит его на прицеле, пока пояс смертника оборачивается вокруг тела Джона. Это немного согревает.
- Ты же всё понимаешь, - выразительно шепчет Джим и Джон кивает. У него нет никаких возражений. Он идеальный заложник. Таких у Джима еще не было.
Джон надевает ветровку и машина дает задний ход.
- Спроси, куда мы идем, - приказывает Джим, не отрываясь от телефонного разговора.
- Куда мы идем? – спрашивает Джон и сморкается в платок от МакКуина.
- В полицию, - словно большим секретом, делится Джим и возвращается к телефонному разговору: «Конечно, билинг не сработает. О нет, он все еще жив. Мы идем в гости. Джон, скажи Шерлоку «Привет». Громче. Отлично. Что я хочу? Я уже говорил тебе. С тех пор ничего не изменилось. Я все еще хочу, чтобы ты не делал ничего, Шерлок. Совершенно ничего».
- Я бы послал ЕМУ твою фотографию, - говорит Джим, убирая телефон во внутренний карман пиджака, - но у меня паранойя. Ты знаешь.
Джим убежден, что Шерлок сможет найти их по кусту смородины, оказавшемуся на заднем плане фотографии.
Джон чуть улыбается.
Джон думает о том, какие противотанковые ракеты ему нравятся больше – американские или французские. Он думает о том, почему у японских винтовок нарезка справа налево, а у русских – наоборот. Он думает о том, какой тип женщин его привлекает.
В полицейском участке их как будто ждали. Молодая женщина ведет их по коридору, достаточно медленно для того, чтобы Джим успел рассказать анекдот до конца.
Джону показывают, куда нужно сесть, напротив сразу же устраивается парень с планшетом в руках.
- Ну? – подбадривает парень. Его профессиональная улыбка выглядит ободряющей.
- Что вам нужно? – спрашивает Джон, и молодой человек переводит взгляд на Джима.
Джим крутит пальцем у виска и произносит одними губами «Я же вам говорил».
- Джон, ты помогаешь в расследовании, - уже вслух. Голос Джима такой мягкий. – Им нужен фоторобот женщины, которую ты видел.
- Простите, - Джон кивает. – Конечно.
Кабинет заполняется людьми. Заходят два сержанта с пластиковыми стаканчиками в руках. Девушка-практикантка заправляет принтеры бумагой.
- ВСЕМ ПОКИНУТЬ ПОМЕЩЕНИЕ, - кричит Джон. Молнию на ветровке заело, он дергает ее с таким ожесточением, что еще немного – и она порвется. – У меня бомба. Арестуйте этого человека. Это Джим Мориарти. Свяжитесь с детективом-инспектором Грегори Лестрейдом в Службе столичной полиции Лондона.
Все молча смотрят на него. Девушка с бумагой для принтера делает шаг ему навстречу.
- Убирайтесь отсюда, немедленно, позвоните в ССП, на мне четыре килограмма ебаной взрывчатки, - кричит Джон.
Девушка приближается и кладет руки ему на плечи. Диплом психологического университета освещает затылок ее головы, как нимб. Вместо крыльев – ни одной пропущенной лекции.
Джим присаживается рядом, прямо на стол, покачивает ногой и смотрит на Джона с самой нежной из своих улыбок.
- Все будет хорошо, - обещает девушка.
- Не будет, - говорит Джон, и молния наконец-то поддается.
Собачка медленно ползет вниз.
- Не будет, - говорит Джон.
Джим уже стоит рядом, отталкивая ангела психологии обратно в круг апостолов, заправленных свежей бумагой.
- О Боже, Джон, - говорит Джим, обнимая Джона, прижимая его голову к своему плечу. – Я их всех перестреляю нахуй.
Его голос все такой же мягкий, ласкающий, как осторожный поцелуй. «Я засуну ей в пизду шашку динамита и заставлю тебя поджечь фитиль».
- Джон, война закончилась, - все слышат именно это.
В уши Джона вместе с дыханием Джима ввинчивается: «Я взорву это сучье здание, облив тебя бензином. И детектив-инспектор будет следующим. Никаких имен вслух, Джонни».
«О, господи, прости, Грег», - думает Джон, закрывая глаза
- Посмотри на них, - очень громко говорит Джим, его пальцы давят на затылок Джона все сильнее. – Подумай о детях.
- У меня двое, - отвечает сержант. И отхлебывает чай из стаканчика.
- Простите, - Джон разводит руками. Джим застегивает молнию на его ветровке. – Бывает.
Ладони Джима на щеках Джона. Никто не замечает засохшей крови под ногтями Джима.
- Простите, - еще раз извиняется Джон, - я сегодня забыл принять таблетки.
И глядя прямо в глаза Джима, тихо добавляет:
- Я виноват.
- О да, - шепчет Джим.
- Только я. Больше никто.
- Все как ты скажешь, Джонни.
*******************
Лестрейд сидит в кресле Джона. Шерлок не смотрит на него.
- Размер ноги точно не его, - наконец говорит Лестрейд. Это самая несмешная шутка из всех, что он когда-либо произносил. Результаты экспертизы все еще не готовы. По двум почти целым зубам не сверить стоматологическую карту.
- Ты пьешь? – внезапно спрашивает Шерлок.
- Я думал, что ты – нет, - отвечает Лестрейд.
- Я не это спрашивал.
- Ты знаешь.
- По пятницам. Один раз Джону пришлось везти тебя домой.
- Два раза.
- Выпьем, - Шерлок указывает на холодильник.
Лестрейд не двигается с места. И не потому, что в морозильной камере ступни мистера Тинкера.
- Это не выход, - отрезает Лестрейд.
- Я собирался споить тебя и украсть твое удостоверение.
- Я знаю, - отвечает Лестрейд. – Это не выход.
Шерлок наконец смотрит на него. Тени под глазами все чернее. Щетина – жестче.
У обоих.
Лестрейд достает документы из кармана пальто и протягивает Шерлоку:
- Что тебе нужно? Я покажу тебе, как угнать полицейскую машину.
*********************
В одной руке Джон держит фоторобот молодой женщины, в другой – стаканчик с кофе, которым его угостили в полиции. На коленях – коробка с печеньем. Подарок от практикантки.
Он сидит на скамейке, рядом с магазином, напротив которого вчера прошли самые долгие восемь часов его жизни.
Самые пустые.
- Как мы найдем ее? – спрашивает Джон. Почему мы вообще должны ее искать. Почему «мы». Откуда взялось это «мы» во рту Джона.
- Я уже нашел, - отвечает Джим, глядя на печенье. – Расскажи мне, как.
- Пристрели меня, - предлагает Джон. – Так будет быстрее.
- Не говори мне, что ты никогда не пытался попробовать. Никогда не представлял себе, что же происходит в ЕГО голове. Покажи мне, как ОН это делает.
- Мужчина за рулем, - начинает Джон. – Ему за тридцать.
Джим отнимает у Джона коробку с печеньем, читает название и выбрасывает ее в мусорную урну.
- Тридцать два.
- Скорее всего, женат.
- Джонни, чем ОН включает твою голову? Что мне сказать тебе?
- У тебя пистолет, - напоминает Джон. – Можешь вообще ничего не говорить.
- Я знал, что ты попытаешься взорвать себя. Понял по твоему лицу. Когда ты спал.
- Ты смотрел на мое лицо, когда я спал, - без капли вопросительной интонации повторяет Джон.
Джим пожимает плечами. «Это твои проблемы».
- Он сказал кому-то, куда отвозил Женщину, - вдруг говорит Джон. – Вечером, он сказал кому-то.
- Другу.
- Или члену семьи. Возможно, он переспал с ней, затем отвез ее домой, но после этого у него должно было оставаться достаточно времени, чтобы обсудить всё с кем-то, кто сейчас проходит по делу как свидетель. Время смерти?
- Четыре утра, может быть, полпятого. Ничего предосудительного. Джентльмен отвез даму домой и отдал свое пальто. Дальше.
- В полиции тебе дали прочитать показания этого свидетеля, – Джон перебивает сам себя: - как тебе это удается?
Джим поднимается со скамейки.
- Я очаровательный.
И вдруг Джим замирает.
Джон представляет себе, как Джим разворачивается и спускает курок.
Последнее время Джон как будто несколько зациклен на пистолете Джима. К черту, пистолет Джима занимает всё его воображение, кроме тех моментов, когда Джон вспоминает удельный вес давления танка на грунт.
Джим не двигается, он потрясен до глубины души. Он бы так сказал. Это прозвучало бы достаточно масштабно для Джима.
- О, - произносит Джим, обернувшись на Джона. – Ты тоже.
- Вот теперь, - спокойно говорит Джон, доставая печенье из мусорной урны и отряхивая коробку от налипших на нее окурков, - вот теперь я нервничаю.
- Так вот в чем дело, - продолжает Джим. – Я пристрелил телевизор, хотя целился в тебя. Как ты это делаешь?
- Немного машинного масла, сухой стаут и скрепки.
По дороге к дому Женщины Джон отвлекается от мыслей о предстоящей смерти, но только с тем, чтобы пожелать скорейшего ее наступления. Более отвратного плейлиста, чем у Джима Мориарти, ему встречать не приходилось. Динамики телефона надрываются так, что можно представить себе, как вот-вот из них начнет валить дым.
Господи, там была песня Билли Пайпер. Две. Джон не знал, что у Пайпер есть больше, чем одна песня.
- Джастин Бибер, - мрачно говорит Джон.
- Конечно, - пожимая плечами на ходу, отвечает Джим. – Это айфон двенадцатилетней девочки. Я просто не разобрался с настройками. Поэтому ее ненависть течет в меня через маленькие розовые наушники. Я, кажется, потерял их где-то.
- Шерлоку будет интересно.
- ЕМУ интересно все, что касается меня. Я бы хотел, чтобы ты рассказал ЕМУ все.
- Выключи, я обещаю написать название твоего любимого цвета на себе, прежде чем ты меня пристрелишь.
- У меня нет любимого цвета, Джон, - Джим делает музыку еще громче. – Я не трачу время на такую херню. Я одинаково обожаю их все.
*****************
- Что? – спросил человек за высокими коваными воротами.
Джим выключил музыку и повторил:
- Мы хотели бы поговорить с владельцами дома.
Человек в рабочей робе еще раз оглядел двоих гостей с головы до ног.
Ветровка Джона топорщилась на груди из-за четырех килограмм взрывчатки, на ногах – мятые коричневые штаны от пижамы. Он доедал печенье прямо из рваной влажной коробки.
Джим жевал жвачку. Из кармана очень дорого пиджака торчала рукоятка «Дезерт Игл». Телефон, до того как отключиться, душераздирающе ныл про первую любовь.
На кепке Джима было написано «спасите китов».
- Идите на хуй, - сказал человек в робе. – Я вызову полицию.
Джим посмотрел на Джона взглядом «это все из-за тебя».
- Я частный детектив. – Джим просунул удостоверение между прутьев решетки.
- Кто вас нанял?
- Полиция.
- Полиция?
- Им бывает в падлу ходить по второму разу, если с первого они что-то не догнали. И они присылают нас. Еще вопросы?
- Проходите, - человек в рабочей робе набрал код электронного замка. У него никогда не было проблем с законом. Он не верил Джиму, но не мог не думать о том, что все сказанное им вполне может оказаться правдой. – Если что-то спиздите – пеняйте на себя.
Дом был просто огромен. Три этажа, два флигеля, гараж для нескольких машин, подсобные помещения. Сразу за жилыми постройками начинались бесчисленные акры обработанной земли, принадлежавшие владельцам дома. Вдалеке виднелись рабочие, одетые так же, как человек, открывший ворота.
Джим давил на звонок секунд сорок, прежде чем дверь открыла женщина с ярко накрашенными губами.
- Спрашивайте, что хотите, но внутрь я вас не пущу, - сказала она вместо приветствия.
- Вам знаком этот человек? - спросил Джон и показал фоторобот.
****************************
- Занято, - зло пробормотала Донован, давя на все кнопки телефона сразу. – Осточертело.
- С кем он разговаривает? – спросил Андерсон.
- С фриком, конечно же.
- Я думал, фрик предпочитает смс.
- Пытаюсь прозвониться уже третий час, и ничерта не получается.
- Это не может подождать? – Андерсон выглядит как человек, убежденный, что быстрый перепихон в общественном туалете успокоит любую женщину, и именно это он предлагал Донован в качестве замены телефонным звонкам. Прямо сейчас.
- Нет, блядь, - угрожающе тихо произнесла Донован. – Это не может ждать, потому что инспектор разъезжает по всему городу на угнанной машине, а до этого потрошил коронера, как тот чертов труп, и теперь, наверное, фрик хочет, чтобы Лестрейд привез ему образцы обивки стула из-под задницы Дэвида Кэмерона!
Андерсон отодвигается от Донован.
- Будешь кофе? – предлагает он.
***************************
Джон смотрел на свое отражение в зеркале и орал.
- Больно? – спросил Джим.
- ИДИ В ЖОПУ, - сорвался Джон.
Джон выдохнул, сосредоточился на своем отражении, уперся пальцами по бокам своего носа и еще раз попытался вправить перелом.
Очнувшись, сквозь слезы мутной боли и головокружение он разглядел склонившееся над ним лицо Джима.
- Больно? – еще раз спросил Джим со странным выражением лица. Он чуть улыбался.
- Дай мне пепельницу, - попросил Джон, не поднимаясь с земли. – Я покажу тебе.
Джим помог Джону сесть, и это выглядело как иллюстрация в энциклопедии под статьей «Стокгольмский синдром работает в обе стороны».
- По-моему, ты вправил, - сказал Джим.
Джон попытался утереть с лица хотя бы часть кровавых соплей.
- Надо сходить на кладбище, - сказал он немного спустя, потому что Джим все так же молча смотрел на него, сжимая в кулаке воротник его ветровки.
- Зачем? – спросил Джим.
- Очевидно, - раздраженно прогундосил Джон. – Посмотреть, не разрыта ли земля. Сторож наверняка убит и съеден. На надгробье сидит дохлая выдра и воет на луну.
И прежде чем до Джона дошло, что именно он сейчас говорит, пальцы Джима прошлись по коже его шеи. Это было почти нежно, если бы не было так холодно.
- Именно, - улыбка Джима становится шире, обнажая зубы. – Так мы и сделаем.
Они торчали посреди дороги, в двух метрах от ворот дома, где накрашенная женщина ударила Джона по лицу пепельницей и захлопнула дверь.
«Моя дочь мертва уже десять лет, я говорила это полиции, проклятые уроды, хватит мучить меня».
Человек в робе держал зеркало напротив Джона и выглядел очень заинтересованным в происходящем. У него, должно быть, не было телевизора.
- Я могу подбросить вас, - предложил человек в робе.
- Спасибо… - начал было Джон.
-…не надо, - закончил Джим. – У нас есть машина.
- Я бы сейчас на нее посмотрел, - рассердился Джон и рывком сбросил со своего плеча руку Джима. От резкого движения ему стало совсем худо, и он снова растянулся посреди дороги.
Джим отсутствовал минут десять. За это время можно было попросить у кого-нибудь мобильный телефон, вызвать полицию, взорвать себя, попытаться просто убежать. Сердечный ритм долбил в Джоне дыру. Ток крови разрывал его голову каждую секунду. Это всего лишь сломанный нос, думал Джон и понимал, что никогда еще не был так зол.
Он был просто в ярости. Он горел, его сжигало это чувство, он так редко испытывал что-то подобное, что решил, будто сходит с ума.
Он сам завалит Джима. Он оторвет ему башку и вернется на Бейкер Стрит, весь в крови, ужасно довольный.
Он положит эту голову в холодильник и будет победоносно ухмыляться, когда Шерлок найдет ее.
«Очевидно, что перед смертью обладатель головы кого-то конкретно заебал», - подскажет Шерлоку дедукция, и он озвучит эту мысль. А потом продолжит: «Это и послужило причиной смерти».
После чего они с Джоном пожмут друг другу руки и сядут пить чай.
Чай.
О господи, как же Джону хочется горячего чая. Он скоро будет ссать растворимым кофе.
Шорох шин о свежевыпавший снег. Джон лежал на спине с закрытыми глазами и прикидывал, можно ли в его положении задушить человека голыми руками.
Звук клаксона мешал ему думать.
Со стоном поднявшись, Джон побрел к машине, открыл дверцу и сел рядом с Джимом.
- Пристегнись, - приказал Джим.
- О господи, ну и дрочила, - вздохнул Джон, пристегиваясь, тревожа бога наблюдениями насчет того, что тот и так прекрасно знал. Боженька закинулся кислотой, когда отправил самого обдолбанного ангела со своей вечеринки поцеловать новорожденного в темечко. С тех пор Джиму не нужны наркотики, он глотает свою слюну.
- Ты мне нравишься, - вкрадчиво сказал Джим. – Сейчас.
- Ай, да отъебись, - ответил Джон, запрокидывая голову и запихивая в ноздри платок от МакКуина.
Лицо Джима вытянулось, он даже приоткрыл рот. Красочная демонстрация эмоций, которых он не испытывал.
- Тебя не мучают кошмары? – спросил Джим.
«Один. Прямо сейчас».
- Нет никакого смысла ехать на кладбище. Скоро стемнеет, - говорит Джон, верно истолковав вопрос Джима. Тот бросил на Джона быстрый взгляд и сказал:
- Ты так дергался во сне.
Джон наклонился вперед всем телом. Кровь никак не останавливалась, он чихнул, все лицо немедленно оказалось залито соплями и кровавыми сгустками, у него до сих пор двоилось в глазах, его укачивало, под ребра давила взрывчатка, а Джим смеялся так, что тряслись даже руки, небрежно лежащие на руле. «Джонни, я угробил на тебя целый день и мне ни разу не было скучно».
- Т’бою ‘бать, - пробормотал Джон. «Твою мать». Всех твоих родственников.
- Не хочу давать тебе советов, ты мне за них не платил, но будь я на твоем месте, я бы рванул на кладбище прямо сейчас, бегом, с лопатой наперевес.
Поскольку Джон молчал, все так же упираясь лбом в торпеду, закрыв лицо руками, Джим продолжил:
- Потому что к субботе я хотел бы доиграть в эту игру. Я никогда не был по ту сторону. Как ОН. Это не очень интересно, но какой опыт.
- И имеет мало общего с тем, как реально ведутся расследования, - гнусавым, простуженным голосом ответил наконец Джон. – Тем более, с тем, как он ведет расследования.
- А как ОН их ведет?
- Никак. Если у него есть конец нитки, клубок он найдет всегда. Он просто знает, где он.
- Никто не бывает настолько крут, Джонни.
- Он не ошибается. Это невозможно, если у него достаточно информации, - не меняя позы, ответил Джон. Джима восхитило то, как это было сказано.
- Насколько достаточно?
- Никогда не знал этого.
- Джонни, я читаю твой блог. У НЕГО есть нераскрытые дела.
- Он ничерта не разбирается в женщинах, у которых предменструальный синдром.
- Джонни. (Пауза) Если бы я встретил тебя раньше. (Вдох) Чуть-чуть раньше. (Выдох) Я хотел бы, чтобы ты был моим, - Джим наклонился к Джону, машина вильнула на дороге. - Ты мастак отсасывать.
От этого голоса, совершенно нового, бесстыдного, какого Джон никогда раньше не слышал и хотел бы немедленно забыть, волосы на затылке вставали дыбом. «Я хотел бы, чтобы ты был моим, где мой набор отверток, я должен посмотреть, сколько метров в твоем кишечнике, потому что, это неожиданно, но, по-моему, ты чем-то отличаешься от всех остальных».
- Что там с субботой? – напомнил Джон.
- В пятницу я хочу закончить все дела здесь. В субботу у меня выходной. Я убью тебя в субботу. Слушай, я накину тебе еще один день сверху, если ты расскажешь мне про НЕГО.
- Что?
- Всё. Какой чай ОН пьет; на какую руку клеит пластыри; почему ОН прячет от тебя подборку СВОИХ комиксов; как часто ОН меняет телефоны… а, нет, я же в курсе обо всем этом.
- Нет у него никаких комиксов. И всё это довольно личные подробности, - оскорбляя настолько очевидно, насколько возможно, говорит Джон, выпрямляясь, просовывая одну руку под ремень, второй протирая глаза.
Джим знает, как отвлечь человека, который старается незаметно активировать пояс смертника. Джим только что провел блестящий отвлекающий маневр и теперь ждет, когда же до Джона дойдет, что его голова уже накрыта черным пакетом, руки связаны, рот заклеен скотчем.
Джон понятия не имеет, что нужно сделать, но очень старается. Дергает провода, царапает упаковку шашек. Он возится так долго, что это уже не списать на проблемы с ремнем безопасности.
Джон устал ждать выстрела от Джима. Он хочет все сделать сам. Это не имеет ничего общего с самопожертвованием. Это хирургический расчет. Он оглянулся, увидел слепящее белое солнце, вспомнил жару, песок и трупы, и думает, что уже был мертв. Еще один раз ничего не изменит.
Но на сей раз он все решит сам. Все будет под его контролем.
Вдруг рука Джона замирает и больше не двигается. Джон размышляет о том, существует ли на самом деле та подборка комиксов.
Сидя рядом с Джоном, обвешанным лиддитом, Джим чувствует себя как у Христа за пазухой.
В приоткрытое окно залетают редкие снежинки и тут же тают, не касаясь никого из сидящих в машине.
*********************
- Никаких смс, - говорит Лестрейд. – Я даже не могу их читать.
Шерлок сбрасывает его звонок, и пишет сообщение: «Есть результаты?».
Лестрейд отвечает очень нескоро: «За рулем. Позвони».
Рядом с диваном валяются нераспечатанные упаковки никотиновых пластырей и полупустая пачка сигарет. Майкрофт смотрит на нее, не отрываясь.
- Прекрати, - приказывает Шерлок. Телефон звонит, но он не берет трубку.
- Я могу это сделать, - предлагает Майкрофт.
- Ты сидишь в кресле Джона, - внезапно произносит Шерлок и Майкрофт приподнимает бровь. Наверняка где-то есть курсы, которые стоят очень дорого, но всего за пару недель обучают тонкостям управления лицевыми мышцами.
Шерлок на них не ходил, потому что Майкрофт там преподавал.
- Еще раз сбросишь, - спокойно предупреждает Лестрейд, когда Шерлок наконец принимает входящий звонок, - и до конца своих дней, обещаю, будешь получать от меня только сраные угоны.
- Что у тебя? – Шерлок включает громкую связь.
- Твои проклятые бомжи либо пьяные, либо обкуренные, либо не говорят по-английски.
Шерлок смотрит на Майкрофта взглядом «вот поэтому я предпочитаю смс». Майкрофт поднимается, чтобы подобрать пачку сигарет, но Шерлок наступает на нее босой ногой.
- Ты предъявлял им удостоверение? – вопросом отвечает Шерлок.
- Конечно. Светил своей рожей и званием, как Фаросский, мать его, маяк. Прямо из окна ворованной машины. Меня, наверное, перед этим долго били по голове. Не надо подозревать меня в херне, Шерлок, и наш разговор закончится на полчаса раньше. Бездомный, которого взорвали в одежде Джона…
- Как его опознали?
- Графическая реконструкция.
- Не слишком надежно за такой короткий срок.
- Главное, это сработало. Нашелся в базе данных по «бегункам». Слинял из дома неделю назад. Совсем свежий, а то месяц бы искали. Сестра опознала. Он не совсем бездомный. Он, скорее, больной. Когда наступала ремиссия, отсиживался у сестры, потом снова уходил жить на улицу. Только что допросил сестру. Никаких тесных контактов, кроме как с бомжами, убитый не имел.
- Должно быть хоть что-то.
- Временами пытался толкать траву, но кончилось тем, что курил все сам. Был должен всем.
- Узнай, кому.
- Шерлок, это же… - Лестрейд сделал паузу, и Шерлок как будто увидел, как тот протирает лицо ладонью и запрокидывает голову, пока ищет нужное слово. – Пиздец. Слишком далеко от Джона, если ты понимаешь, о чем я.
- Ищи, - приказывает Шерлок.
- Хорошо, - вздыхает Лестрейд и Шерлок понимает, что инспектор сейчас вырубится прямо за рулем.
Вдруг что-то отвлекает Шерлока. Он никак не может понять, что именно, пока не замечает: Майкрофт слушает разговор с закрытыми глазами.
- Расскажи мне все, - Шерлок ищет зажигалку. - Всё, что у тебя есть.
- Мы разобрали машину до последнего болта. Проверили дату угона, отсмотрели все видео, мы знаем, как ее угнали, где она была, у кого ее угнали, как ее угнали. Взорванный парень переоделся в одежду Джона примерно за пару часов до взрыва. Мог сделать это где угодно. На одной записи он в своей куртке, на следующей – в куртке Джона. Еле отследили, проклятая одежда. Смотрели записи четыре раза, пока не поняли, что это один и тот же человек. Никаких денег на его счет или счет сестры не поступало. Мы провели обыск, хотя у нас не было санкции, меня затаскают по судам. Никакой наличности. Ему не платили за это.
Голос инспектора заполняет комнату. Выверенный, четкий, хрипловатый, хорошо поставленный. Он докладывает Шерлоку, будто читает по бумаге. Ничего лишнего, ничего не забыл. Не спал почти двое суток.
Все в этой комнате знают, что он не обязан заниматься этим. Воровать брошенную машину, потому что не хочет светить свою или оформлять прокатную, а на полицейской не имеет смысла соваться туда, куда его гоняет Шерлок.
Он не должен присутствовать при аутопсии или экспертизе шин, не должен лично вести допросы и обыски.
«Ты не должен» - в первый же день сказал Шерлок, надеясь, что Лестрейд не услышит, потому что Шерлоку нужен Лестрейд, а не какой-нибудь констебль, который провозится гораздо дольше.
Шерлоку удобно, что все дело от начала до конца в руках одного человека. Шерлоку удобно, что этот человек лично заинтересован. Что ему ничего не нужно повторять два раза.
Шерлоку удобно, что Лестрейд может не спать больше тридцати шести часов подряд.
«Ты не должен», - сказал Шерлок.
«Отвали» - бросил Лестрейд. И еще: «Где у вас тут кофе?».
Майкрофт приоткрывает глаза и пишет на обрывке салфетки: «мне нужна запись этого разговора». Показывает ее Шерлоку.
Тот отрицательно качает головой и отвечает Лестрейду:
- Это единственное, что осталось. Узнать, кому он должен.
- Да. Хорошо. Ты прав. У нас больше ничего нет. У нас нет его телефона, нет номера, чтобы хотя бы пробить звонки. Сестра сказала, он не умел его даже включать. Он больной, совсем больной.
- Делай, что я говорю.
- Шерлок, - вдруг зовет Лестрейд. – Просто хватит. Просто сделай, как ты обычно делаешь. Скажи мне, что я проглядел. Скажи мне, куда ехать.
- Проверь, кому он должен, - говорит Шерлок и тут же сбрасывает звонок. Это был пропущенный удар. Было действительно больно.
Откинувшись на спинку кресла, Майкрофт повторяет просьбу:
- Запись разговора.
- Нет.
- Запись, Шерлок.
- Я не позволю тебе шантажировать его. Угон не подтвердится, я тебе обещаю. Никакого служебного расследования, Майкрофт. Этой машины уже нет ни в одной базе данных. Ищи другие способы. У тебя достаточно людей в ССП. Шеф-суперинтендант, шеф-инспектор и три комиссара, и это только те, о которых я знаю. Лестрейд сливает мне информацию потому, что Джон его друг.
- Даже звучит незрело.
- Лестрейд мой человек, а не твой. И я хочу, чтобы так и оставалось.
- Он знает?
- Что?
- У него, кажется, на одного друга больше, чем он думает.
Майкрофт смотрит, как Шерлок медленно затягивается никотином из мятой сигареты.
**********************
продолжение в комментариях
@темы: творчество, шерлок, Лучи любви, красота
-
-
14.07.2012 в 01:02-
-
14.07.2012 в 12:09jimxjohn.diary.ru/p178323012.htm
-
-
14.07.2012 в 12:35-
-
14.07.2012 в 13:00-
-
14.07.2012 в 13:12Далбджей без слэша, вообще не при чем здесь то,что может прийти в голову
Это в шапке даблджей без слеша, а в фике, имхо, слеш есть - вон как искры летят=)
-
-
14.07.2012 в 13:57-
-
14.07.2012 в 14:03-
-
14.07.2012 в 15:03-
-
14.07.2012 в 15:11